Действительность. Том 1
Шрифт:
Далее. Существование живой клетки обусловлено тем, что её суть, её генетическая основа, гнездится в так называемых «неживых материалах» вселенной. Жизнь, как нечто метафизически-метафорическое, существовала всегда, и будет существовать всегда. Даже в той пыли, из которой образовалась наша планета. Жизнь – вечна не потому, что в бескрайнем и бесконечном космосе существуют, вечно сменяя друг друга твари, но потому, что жизнь, как метафизическая монада бытия – неистребима, ибо в сути своей не является чем-то сущностным. Жизнь, как мы её осмысливаем и понимаем, есть метафора, – лишь дефиниция нашего разума. Она есть лишь отношение и оценка, внушающая сама себе удивление и восторг, от осознанности собственной внутренней природы существа, восторг и удивление собственной сегрегацией, собственной упорядоченности и организованности. Жизнь есть точно такая же метафора, как и всё вокруг нас, – все, что включает в себя наша действительность.
Появившаяся и развившаяся на той же почве что и вся наша действительность, жизнь имеет свои определённые границы, свои наделы и свои правила и законы. Благодаря тем же апперцепциям и дефинициям нашего разумения, из «коллапсирующей пустоты» «чёрной дыры нашего ноумена», Жизнь выползла, словно кобра из шляпы факира, и, подняв голову, стала покачиваться в такт звучащей музыке нашего архаического мироздания. Наша уверенность в существовании жизни, как чего-то действительно феноменального, в её непоколебимой существенности – остаётся лишь уверенностью.
В своих умозаключениях, как заметит внимательный читатель, я всё время откатываюсь назад, создавая тем самым некую волну. Это происходит неосознанно. Видимо и здесь сказывается та волнообразная структурность всего сущностного, распространяющего свою характерность на всё что, так или иначе, принадлежит этому миру. И мои размышления в своей динамической характерности, не являются исключением.
Но по порядку. Заглядывая в мир, разделяя и объединяя, отчерчивая границы, мы готовы принимать в свой «клан живого», только «близких родственников», только то, что близко нам по механизмам, формам и скоростям, что подходит нам по общему метаболизму. Но, проникая всё глубже в познание окружающего нас мира, мы потихоньку не заметно для самих себя, отодвигаем эти границы нашего архаического определения. Мы всё чаще высаживаем за забором цветы, поливая и ухаживая за ними. Мы меняем своё воззрение, мы расширяем собственные наделы. Еще в начале прошлого века мысль о том, что наша планета живой организм вызвала бы, по крайней мере, смех. А то, что могут существовать живые существа в нано-объёмах, вообще привело бы к сарказму. И, тем не менее, теперь, это уже является практически неоспоримой истиной. У меня нет никаких сомнений, что наша фундаментальная наука будет и впредь отодвигать эти границы. И это будет происходить до тех пор, пока существует воззрение, пока существует человек и его разум. Наш разум, «утончаясь» и становясь тем самым проникновеннее и агрессивнее, будет открывать для себя всё новые и новые горизонты не только в эмпирическом воззрении, но и в трансцендентном и метафизическом. Он будет необходимо усложняться, и тем самым усложнять окружающий мир. Наш мир всегда будет расширяться в разные стороны, и само отношение к «живому» и «неживому», будет меняться и необходимо корректироваться. Но всё же полярность мира в целом, – никуда не денется. Наш разум и впредь будет всё, и вся делить и изолировать, смешивать и объединять. Ведь такова его генетическая природа, берущая своё начало в изначальном противостоянии огня и воды, – в коллапсе материнских стихий.
Живые цепи. (Банальные рассуждения)
В своих умозрениях, я всегда стремился к самым глубоким, спрятанным на дне архипелагам. Тёплые воды поверхности, меня никогда не удовлетворяли. Там, где плавает большинство, где много пищи в виде плавающего планктона, где царствуют акулы и где солнце ослепляет и приводит своим светом, к отупению, я никогда не находил своих обетованных берегов. Меня всегда прельщали глубинные пещеры. Так как в глубине своего сердца я всегда подозревал, что именно там живёт Бог, а не как не на небесах.
И вот как-то плавая на этих глубинах, я пришёл к банальному и в то же время важному вопросу; а собственно, чем мы, люди, принципиально отличаемся от других систем и субстанций природы? Чем питается наша чрезмерная, доходящая до апломба гордость? Если даже животных, в глубине своей души, мы не считаем своими братьями. Я уж не говорю о родственной связи с так называемыми неодушевлёнными предметами нашей действительности, включёнными в фауну земной поверхности. Ведь если посмотреть достаточно глубоко, то окажется, что мы реагируем на раздражители так же необходимо и фатально, как и всякий неодушевлённый предмет этого мира. Необходимость и фатальность нашей реакции, такая же безоговорочная, как и у всякого существа неживого мира.
Сложность мотиваций наших поступков, есть отражение сложности нашей внутренней структуризации, и её определённого выстроенного порядка. Динамика же, механизмы наших реакций, так же последовательны и безоговорочно фатальны, как возгорание бумаги при соприкосновении с огнём. Мы, в сущности, реагируем также фатально необходимо и так же последовательно, как и всякая субстанция «неживой природы». Вся разница лишь в сложности этой реакции, и сложности самих механизмов. Как компьютер отличается от «Жаккардового станка», так мы, люди, отличаемся от амёбы. А она в свою очередь, так же отличается от какого-нибудь «неживого предмета» мира.
Если отбросить гордость, и само-возвеличивание и посмотреть глубже на суть вещей в мире, то становится абсолютно ясно, что мы, люди, сами по себе, идентичны не только с животными и растениями, с нашими ближайшими родственниками, но и с, казалось бы, абсолютно чужими, неодушевлёнными субстанциями. Что они, эти субстанции, своими реакциями, слишком явно, а порою, бесспорно, напоминают нам об общей с ними сути.
С метафизической точки зрения, процессы обмена энергиями между «живыми объектами» в своей сакральной сущности нам так же почти неизвестны, как неизвестны процессы обменов между «неживыми». Мы только иногда нащупываем, будто в потёмках, еле уловимые сознанием флюиды скрытых от нас энергетических метаболизмов сверх тонкого мира. Как, к примеру, непонятное для нас явление телепатии или телекинеза. Вообще всякое явление экстрасенсорного характера, для нас лежит за семью печатями, и будет лежать, судя по всему, ещё очень долго. А сколько ещё не открытых, связующих между собой объекты «живого мира», не познанных нами и даже не чувствуемых мостов. Почему же вы не допускаете подобных связей между «неживыми» субстанциями? Ведь какая-то связь, между ними должна существовать. Ведь в противном случае нарушается общая гармония целостного мира, в котором абсолютно всё связано между собой. Где нет ни одной изолированной субстанции. А раз необходимо существует связь, то должен непременно происходить и обмен информацией. То есть, субстанции, как бы мы их не определяли, должны общаться. Я абсолютно уверен, что земля общается с солнцем, луна с землёй, а вся наша галактика, общается с другими галактиками. Не может быть, чтобы земля только впитывала энергию солнца. Взамен она должна обязательно что-то отдавать. Ведь в мире не существует чистого воздействия, существует только взаимодействие, как бы ни доминировал один из объектов над другим.
Ну, а коль уж существует обмен информацией, то существует и жизнь как таковая. Только у этой жизни своя форма, – свой уровень этой жизненности. Всякая субстанция в этом мире, впитывая энергию и трансформируя её, должна непременно её транслировать. Ведь только так может существовать, и сохранятся баланс, определяющий всё материальное в нашей действительности. И только в таком контексте возможно – Существенно-объективированное.
И именно дисбаланс, нарушение внутренней гармонии, уравновешенного баланса между поглощением, трансформацией и отдачей энергии в этих механизмах, определяет распад самого объекта, – его рассеивание. То есть смерть, в антропоморфном смысле. В мире «несцепленных энергий» (относительно), существуют свои законы, и свои формы пребывания, и как бесконечно само познание, так и бесконечны формы образования материальных сцепленных субстанций, в его отражении. Мы только коснулись этой огромной ветви, открыв для себя, – именно для себя мир материального.
Мы наспех квалифицировали явления природы, но даже не пытаемся понять метафизическую сущность этих явлений. Хотя даже поверхностного взгляда достаточно, чтобы уловить, как сильно напоминают, к примеру, электрические потоки, живую биосубстанцию. Как на подсознательном уровне мышления, при опосредованном столкновении с электричеством, возникает ощущение «живой сущности», такой же агрессивной и доминирующей. Ведь та сверх агрессивность электрического тока, с которой мы сталкиваемся повсеместно, его интеллектуальность, воплощающаяся в возможностях передачи информации, не оставляет в нашем подсознании и малой толики сомнения в его «живости». Движение электронов, я даже сравнивал с движением сперматозоидов, стремящихся к яйцеклетке. – «Чем больше сопротивление, – тем больше напряжение». А «Шаровая молния», с её почти мистическим поведением? У кого ещё остаётся сомнение в том, что это живая субстанция? Я вам скажу больше, любой объект этого мира, совершенно независимо от того, «живой» ли он в нашем понимании, или нет, – мыслит. Но только на своём уровне, в своих параметрах, в своей форме, своей индивидуальной модальности мышления.
Все знают, что работа нашего мозга, наши мысли, имеют электрическую основу. Но также все знают, что многие из так называемых «неживых объектов» имеют электромагнитное поле. И интенсивность этого электромагнитного поля, его формативная субстанциональность, у каждого объекта строго индивидуальна и неповторима, как отпечатки наших пальцев. И зависит от размеров объекта, его плотности, конфигурации и внутренней агрегативности, в самом широком смысле слова. То есть, от общей характерной основы, генерирующей свои неповторимые поля. И наш мозг, отличается только тем, что в своей тонкой материальности, в своей гармонично слаженной организованности, несёт индивидуальную характерную, присущую только ему субстанциональность, с неповторимой формой внутреннего характерного сцепления и упорядоченности всех составляющих. То есть, индивидуальной упорядоченностью внутренних движений, их порядков и скоростей. И транслирует эту неповторимую палитру электрохимических внутренних реакций вовне, в виде неповторимой формы электромагнитного поля, индивидуального волнового характера. Создавая тем самым вовне свой мир, с определёнными правилами и законами движений и трансформаций, соответствующих его внутреннему характеру.