Действующая модель жизни
Шрифт:
Бородатая красавица дула в большую трубу, обвивавшую её словно удав. Карлик изо всех сил лупил в возвышающийся над ним барабан.
— Эй! — Игорь замялся, соображая, с чего начать. Бородатая женщина поощрительно кивнула, продолжая играть. — Скажите, пять лет назад, весной, вы выступали…
— Ой вэй! — густым басом провозгласил карлик, на мгновение оставив барабан в покое. — Да будет тебе известно, что мы вообще не выступаем!
— Как это? Это ведь цирк?
— Ну и что? — пожал плечами карлик. — Это цирк. Но мы не выступаем…
— Да
— Как это не важно?! — возмущённо завопил карлик. — Нет, ты только послушай, что говорит этот шлемазл?! Это же и есть самое важное!
— Он прав, — кивнула бородатая женщина, опустив трубу и переводя дыхание. — Это самое важное.
— О чём вы вообще? — растерялся Игорь. — Да мне положить на ваш цирк! Где Женька?!!
— Женька? — карлик посмотрел на бородатую женщину и опять пожал плечами. — Да где ж ей быть? Репетирует, наверное…
— Привет, Игорь. Долго же ты меня догонял…
Женька стояла в проходе, насмешливо улыбаясь. Она совсем не изменилась за эти годы, словно только что убежала в дождь с автобусной остановки. Только вместо джинсов и футболки на ней был костюм клоуна.
— Ты… Женька… Ты… с ума сошла?!! — Игорь не верил своим глазам. — Ты… да ты знаешь, что меня чуть не посадили из-за тебя? Думали — я тебя убил! Тебя весь город искал! А ты — просто сбежала с циркачами?!!
— Ты, похоже, не рад, что я жива? — в голосе Женьки послышалась знакомый яд. — Если бы ты обнаружил мой истлевший труп, было бы лучше?
— Дура! Я же не о том! — Игорь нервно потёр лицо. — Ладно, на меня тебе плевать… как выяснилось. А родители? Они же чуть не умерли от горя! Ты хоть позвонить-то им могла?! Просто сказать — я жива, не волнуйтесь!
— Не могла, — отрезала Женька, переставая улыбаться. — Думаешь, я такая сволочь, что не позвонила бы?!
— Я теперь не знаю уже, что думать, — пожал плечами Игорь. — Не верю, что за всё это время ты ни разу не оказалась рядом с телефоном.
— Это… трудно объяснить, — вздохнула Женька.
Игорь зло бросил:
— Да чего тут объяснять?! Влюбилась в какого-то циркача и сбежала с ним? Так?
Но Женьку это предположение только рассмешило. — Не знала, что ты увлекаешься дамскими романами.
— Тогда объясни, я вообще-то не дурак — попробую понять.
— О чём ты мечтаешь?
— Чего? Ты хочешь сказать, что всю жизнь мечтала выступать в цирке?!!
Карлик погрозил Игорю увесистой колотушкой, которой бил в барабан. — Молодой человек, я же сказал вам — мы не выступаем!
— Нет никакого цирка, — отмахнулась Женька. — Просто наше сознание подбрасывает нам наиболее понятные образы. Скажи, о чём ты мечтаешь?
— Ну… о машине, — ляпнул Игорь и смутился от обыденности своей «мечты». Понятно же, что Женька спрашивала не о том. Смутившись, разозлился. — Ну да, о машине! Я, знаешь ли, не смог закончить институт — меня подозревали в твоём убийстве! Но ничего! Сейчас другие времена настали. Я и без образования неплохо зарабатываю — руки-то у меня не из жопы. Вот, женюсь… подкоплю денег — куплю машину. Потом — квартиру, что бы с тёщей не жить. А что?
Он остановился сам — Женька молчала — задохнулся от внезапно нахлынувшего отвращения к своим словам, к нелепому костюму, к примитивным мечтам.
— И это всё? — не дождавшись продолжения, спросила Женька. — Но это не мечты. Ты и так всё это получишь очень скоро. Ты мечтаешь не об этом.
— А о чем?
— Все люди мечтают об одном, — пожала плечами Женька. — О свободе.
— Ну, конечно…
— Нет, правда. Так или иначе, все мечты сводятся к достижению большей свободы. Что такое мечты о хорошей работе, машине, своём доме, как не мечты о свободе от тяжёлого труда, зависимости от переполненных вечно опаздывающих автобусов, от соседей? Карьера — попытка вырваться из подчинения начальства. Даже такая тупая мечта как куча денег — мечта о свободе, кастрированная убогой фантазией. И в итоге исполнение всех этих желаний приводит к разочарованию именно потому, что люди не понимают, что мечтают-то они совсем не о том, чего добиваются. Карьеру они делают, машину и квартиру покупают, но свободы не получают.
— По-твоему, свобода — таскаться по свету с кучкой бездарных клоунов?
— Странно, что ты видишь цирк, — Женька до боли знакомым жестом склонила голову к плечу, задумчиво нахмурилась. — Наверное, это из-за меня. Помнишь, я в детстве просто сходила с ума по этой песенке «Мы бродячие артисты, мы в дороге день за днём…»? А ты писал стихи про волков. Помнишь это: «Комом серого меха, стрелою серою. По снегу белому-белому…»?
— Глупость какая-то, — Игорь сглотнул подступивший к горлу колючий ком. — Нашла что вспомнить!
— Ты должен был увидеть совсем другое, — продолжала рассуждать в слух Женька. — Не понимаю.
— Да не важно!
— Опять он рассуждает о том, о чем понятия не имеет! — проворчал карлик. — Это важно!
— Вы все — сумасшедшие!
— Ну, не без этого, конечно, — подала голос бородатая женщина. — А ты думаешь — ты нормален?
— Ты всё равно можешь остаться, — неуверенно произнесла Женька. — Наверняка можешь. Я тебе помогу.
В небе громыхнуло и начал накрапывать дождь. Летний, тёплый, но Игорь обхватил себя руками за плечи — его трясло.
— Я женюсь. У меня свадьба сегодня, Жень… Прости…
— Дурачок, мне не за что тебя прощать, — усмехнулась Женька. — Но… ты уверен, что сам себя простишь? Ты ведь хочешь остаться? Да?
— Я… я должен идти. Меня ждут. Прощай. И… ты позвонила бы всё-таки родителям. Или написала.
— Он так ничего и не понял, — развёл руками карлик. — Иди уже… тебя там ждут, хе-хе!
Игорь отвернулся и побежал под враз усилившимся дождём к спасительным дверям загса. Обернулся на крыльце, но дождь был таким сильным, что шатёр не было видно. Только насмешливое завывание трубы и удары в барабан доносились сквозь стену воды.