Дежа вю (сборник)
Шрифт:
– Вот именно! Почему же вы так настойчиво говорили о возможном убийстве, которое, по вашим словам, здесь и сейчас произойти не могло?
– Могло, – вяло отозвался Антон. Он не понимал, чего хочет от него детектив, он не мог связать события последних дней в одно целое, он был уверен, что и Манну это не удастся. Но героин он действительно нашел… При чем здесь героин? В его дежа вю ни разу не всплывало воспоминание о героине, тем более в связи с художником. И с Анной.
– Могло?
– Почему нет? Это всего лишь вероятности, а им все равно, что мы о них думаем. Есть ветви, практически не
– И вероятность наблюдать именно такую, близкую ветвь, наверно, гораздо больше, чем вероятность увидеть ветвь далекую?
– Нет, в том и проблема. Эти вероятности – так у меня получилось – никак друг с другом не связаны, это независимые события. Но, увидев, как убийца преследует Эс… Анну, я испугался.
– Почему вы называете Анну именем Эсти?
– Не знаю, – удрученно сказал Антон. – Мне так вспоминалось.
– Анна, – повернулся Манн к девушке, слушавшей Антона вроде бы рассеянно; казалось, происходившее нисколько ее не интересовало, думала она о другом, может, вспоминала что-то.
– Анна, – повторил Манн, возвращая девушку в реальный мир, – когда вы вспомнили свое имя? Настоящее имя?
– В той церкви, – Анна подняла взгляд на Антона и слабо ему улыбнулась. – Ночью.
– В церкви святого Юлиана? – уточнил Манн.
– Нет, в церкви святого Патрика.
– Ага, – кивнул Манн и многозначительно посмотрел на Антона. – Ощущение дежа вю, да?
Анна кивнула.
– Я вспомнила, что была там… с Якобом… Ван Барстеном… он почему-то звал меня Эсти, мне было плохо, я не хотела жить, а он привел меня туда, чтобы я помолилась Мадонне и пообещала ничего с собой не делать, я была в таком состоянии…
– И вы обещали…
– Да.
– А потом?
– Ничего.
– Я привел вас в дом на набережной. Мы поднялись в лифте на шестой этаж, и вы…
Анна покачала головой.
– Эсти, о которой вы вспоминали… то есть, вы из другой ветви… – Манн говорил монотонно, будто таким образом заставлял Анну не волноваться, не принимать близко к сердцу то, что она сейчас услышит. – Она покончила с собой, выбросившись из квартиры с шестого этажа.
Анна смотрела на Манна сосредоточенно, но без ожидаемого испуга, для нее это были всего лишь слова, не отягощенные личными воспоминаниями. Эсти покончила с собой, и что…
– Тиль, – вмешался Антон, – вы путаете разные вещи. Я сказал, что вспомнить можно только себя в другой ветви, в этом смысл явления дежа вю. А вы…
– Но, черт возьми! – воскликнул Манн. – Сделайте же еще один шаг, Антон! У вас начинается дежа вю, верно? Вы вспоминаете, что в этом месте, когда вы здесь были, произошло нечто, чего на самом деле здесь не происходило. Так? То есть, в момент дежа вю вы вспоминаете себя
– Да.
– А тот, другой, чьи воспоминания на какое-то время становятся вашими? Что вспоминает он?
– При чем здесь он, когда…
– Вы связаны в этот момент, ваши два мира соприкасаются, вы вспоминаете его, а он? У него в это мгновение тоже происходит дежа вю, он тоже понимает, что бывал в этом месте, он тоже попадает в чье-то… то есть, в одно из собственных сознаний… в какое? В третьей ветви? И так до бесконечности? У вас было ощущение бесконечной череды воспоминаний об одном и том же?
– Нет, конечно, – сказал Антон и прикусил язык. Черт. Он должен был подумать об этом сам. Он физик, а Манн всего лишь детектив. Он физик и должен был обдумать все следствия собственных умозаключений. Он не смог. А Манн по простой житейской логике…
– Послушайте, – мягко произнес Манн. – Не нужно бранить себя за то, что вы не смогли… Какая разница… После вашего первого рассказа я подумал, что, если ваше дежа вю выбрасывает вас в ветвь номер два, то ваше же дежа вю в той, другой ветви, скорее всего выбросит вас обратно, но из-за разницы в ходе времени вы вспомните себя самого не в настоящий момент, а в прошлом или будущем. Разве не более вероятно памяти вернутся по уже существующему каналу воспоминаний, чем вспоминать новый?
– Примитивное рассуждение дилетанта… – пробормотал Антон, не желая мириться с очевидным промахом в собственных рассуждениях.
– Но верное?
Антон не хотел соглашаться сразу.
– Да, – вынужден был признать он минуту спустя.
– Вот, – удовлетворенно произнес детектив. – Именно потому среди бессмысленных и глупых предсказаний у ясновидцев есть абсолютно точные. Их память совершает движение по кругу…
– По петле, – механически поправил Антон.
– По петле, – повторил Манн. – И всякий раз то, что вы вспоминаете, ваш мозг интерпретирует по-своему. Эпизоды представляются случайными, логически не соединимыми, потому что… ну, для вас основным переживанием стала баржа мамаши Кузе и история ее…
Манн перевел взгляд на Анну и не смог закончить фразу. Девушка смотрела на него во все глаза, она была бледна, пальцы ее беспокойно рисовали на поверхности стола невидимые узоры.
– Эсти покончила с собой, – сказала Анна.
– Эсти покончила с собой, – повторил Манн. – Поймите, Анна, вы не можете быть ею, это физически невозможно. Она жила в Амстердаме, пусть не одновременно с вами, вы жили в Израиле, да, но ведь обе в этой нашей реальности. Невозможно, чтобы вы были с ней одним человеком. Когда вы приехали в Амстердам?
– Пять лет назад. Да. Но я вспомнила, как…
– Дежа вю. У вас оно возникает не так часто, как у Антона. В первый вечер я привел Антона в церковь святого Юлиана – у меня еще не было толкового плана, я просто хотел представить, как действует его дежа вю, и действует ли вообще, может, он просто…
Антон беспокойно заерзал, но Манн положил ладонь на его колено и призвал к спокойствию.
– Он вспомнил, – продолжал Манн. – Он вспомнил вас, Анна. То есть, не вас, а Эсти, с которой был знаком в другой ветви многомирия. Он назвал вас по имени, он вас хорошо знал и… он вас любил.