Диагноз: Любовь
Шрифт:
— Это означало «впереди М5» и «сворачивай туда».
— Но ты этого не сказал. А потом ты попытался направить нас не той дорогой, по М4 к Свиндону…
— …чтобы мы могли развернуться и выехать на М5.
— Я считала, что в Свиндон нам не надо. Мы только выехали из Свиндона.
— И ты решила вместо этого направиться в Уэльс.
— Это уж точно лучше, чем в Свиндон!
Эд раздраженно фыркнул, а я на секунду умолкла, пытаясь найти компромисс. Было глупо извиняться, поскольку я собиралась избавиться от него.
— Ну что, теперь ты счастлива? — спросил Эд.
— По поводу того, что мы едем не в том направлении? — огрызнулась
— По поводу того, что мы уехали.
— Жутко, — сказала я, стиснув зубы и пытаясь вспомнить, как мы до этого дошли. Ах да, это было почти два месяца назад, во время ужина на День благодарения, когда Эд, похоже, изменил свое мнение относительно путешествий. Он показывал мне, как нужно разворачивать жареные артишоки, чешуйку за чешуйкой, чтобы добраться до серединки. А все смотрели, как он вынимает сердцевину, затем макает ее в масло и кормит меня ею, приговаривая, что сделает все, чего бы я ни захотела. Я еще подумала, что все это представление должно, вероятно, привлечь к нему внимание Алисии и Ди, а сам он был бы не прочь, если бы на моем месте оказалась одна из них.
— Эй, перестань. Весело же, — сказал Эд.
Я крепче вцепилась в руль, напомнив себе, что едва не устроила автокатастрофу.
— Все в порядке. Просто у нас появилась новая тема для разговора, — улыбнулся Эд, наклоняясь ко мне и заправляя выбившуюся прядь волос за мое ухо. Я чувствовала себя веником.
И как я умудрилась забыть дома расческу? Мой первый уикэнд с парнем, а я могу только запускать пальцы в спутанную гриву волос и с ругательствами убирать пряди с лица. Идея взять с собой сексуальный черный халатик, который я недавно купила, казалась абсурдом. Нам явно придется остановиться в какой-нибудь студенческой ночлежке. Мысль о том, что я приобрела еще и купальник, вызвала во мне раздражение, поскольку вокруг нас были одни вересковые пустоши. Только сейчас я вспомнила, что во всех прочитанных мной книгах, касающихся торфяников, говорилось, что люди здесь простужаются и страдают от чахотки. Никто не потягивает лимонад на теплой веранде.
— Ну что за беда, если мы не попадем в Корнуолл? — спросил Эд с беззаботным смешком.
Легко тебе говорить. Ты ведь не платил за коттедж.
— То есть у меня такое чувство, будто над нами кто-то подшутил! — добавил он, непроизвольно дернувшись, когда мы проехали мимо нечитабельного дорожного знака, который находился слишком низко под горящим фонарем.
Я продолжала ехать по темной дороге, стараясь не пропустить поворот.
— Какой смысл вешать фонарь в метре от дорожного знака? — продолжал болтать Эд.
Когда я поняла, что он все еще ждет от меня ответа, я выдала ему свою «протокольную» улыбку.
— Ну вот! Наконец-то! Она улыбается! — воскликнул Эд.
Я усмехнулась, зная, что в любом случае он не способен заметить разницу между обычной улыбкой и этой.
Итак, наша ночь в коттедже была принесена в жертву возможности занять двухъярусную кровать в дряхлом пансионе В&В [45] возле Дартмутского национального парка — пусть и не лучший вариант, но зато теперь мы двигались в верном направлении. Ранним утром мы вывели наш автомобиль под проливной дождь. К сожалению, при такой погоде нечего было и думать о прогулке на побережье. Ветер тормозил нашу машину, а хляби небесные разверзлись всерьез и надолго. В городке Маусхол мы остановились выпить чаю — Эд не мог позволить себе забраться так далеко и не попробовать поросенка с яблочным соусом, после чего он потащил меня покупать теплую шапку, раз уж мы собирались прогуляться. Единственной шапкой, которую мы смогли найти, оказался колпак, почти на тридцать сантиметров возвышающийся над моей головой. Этот головной убор был раскрашен яркими красно-синими полосками — портрет Безумного Шляпника. От девушки в таком головном уборе сбежал бы кто угодно.
45
Bed and Breakfast — ночлег с завтраком.
Мы летели под дождем по сумрачным улицам, и я наконец начала расслабляться, понимая, что мы почти добрались до места. За окном автомобиля гнулись на ветру деревья с густыми зелеными кронами и перекрученными стволами. Они махали нам ветками, словно доброжелательные гоблины. Эд внезапно резко затормозил, потом вывернул руль, и машина, проехав юзом, остановилась.
— Ты в порядке? — спросила я. — Может, я поведу?
— Мы на месте, — сказал Эд. — Это Порткарно.
— О, — растерянно произнесла я, глядя на струи дождя, заливавшие стекло. Сложно наслаждаться окружающими тебя красотами под проливным дождем. Дом и покрытые травой склоны холма из-за серой дождевой пелены едва были видны. — Боже. А нам обязательно выходить из машины именно сейчас?
— Перестань. — Отсоединив ремень безопасности, Эд достал с заднего сиденья свою широкополую шляпу в стиле Индианы Джонса.
— А ты уверен, что мы не сможем припарковаться поближе? — спросила я, надевая свою полосатую шапку.
— Это не гараж, Холли. Мы остановились у коттеджа, который ты сняла. Нужно было проверить почту.
— О… — протянула я, осознавая наконец правду. — А я думала, что коттедж находится с другой стороны холма.
— С другой стороны холма нет ничего, кроме океана. — Эд посмотрел на меня и рассмеялся. — Извини, но в этой шапке ты выглядишь уморительно.
К сожалению, единственной положительной вещью, которую я могла сказать об арендованной мной лачуге, было то, что она здорово напоминала мне место рождения Авраама Линкольна, куда нас возили на экскурсию в четвертом классе. Такой же спертый воздух, такой же пыльный пол и такой же очаг в центре комнаты, служивший, по-видимому, единственным источником тепла.
— Ты в порядке? — спросил Эд, начиная закладывать дрова в очаг.
Я все еще стояла на пороге, поеживаясь и с тревогой оглядываясь по сторонам. «Мне так зябко», — подумала я, но вместо этого выпалила:
— Эти лампы меня пугают.
Подставкой для каждой лампы служили статуэтки крылатых херувимов, играющих на разных музыкальных инструментах, а падающий на них тусклый свет окрашивал их тени в желтый. Мэттью назвал бы их монстрообразными.
— Словно кто-то помочился здесь. — Я показала на желтый оттенок у статуэтки.
— Будем надеяться, что это их натуральный цвет, — усмехнулся Эд и поспешно добавил: — Не бери в голову.
Я осторожно направилась к стоящей в углу деревянной скамье, но передумала и опустилась на кровать, которая заскрипела под моим весом, выдав целое облако пыли и мелких перьев, отчего я раскашлялась.
— Эта кровать выглядит по-настоящему старой, — сказал Эд, повернувшись ко мне. — Интересно, у этого дома есть своя история? Можно выяснить, кто жил здесь до нас?
Я кашляла, стараясь очистить носоглотку от влетевшего в нее пуха, и мысленно настраивала себя на то, что под этим комковатым одеялом не окажется истлевшего скелета.
— Все, что я выяснила об этом месте, сводилось к формулировке «очаровательное» и «прекрасный вид», — ответила я.
Эд полностью ушел в попытки развести огонь. Он сидел на корточках, отмахиваясь от дыма, и раздувал огонек, появившийся между дровами. Я зачарованно смотрела на то, как он струйкой воздуха заставляет мертвый очаг светиться оранжевым пламенем. Это было похоже на шаманскую магию.