Диалоги кармелиток

Бернанос Жорж

Карлик открывает дверь в келью Бланш. Как только его гримасничающая физиономия появляется в дверном проеме, Бланш издает душераздирающий крик. Вытянув перед собой руки, она отступает в дальний угол кельи и стоит вжавшись в стену, словно в ожидании казни. Мать Мария остается в коридоре. Лицо ее живо передает первый порыв, который она не в силах подавить,— чувство негодования и презрения к трусости Бланш. Дверь за комиссарами закрывается. Мать Мария явно заставляет себя не двигаться с места. Дверь снова открывается.

Комиссар. Гражданка,

я требую, чтобы вы мне сказали, как давно заключена здесь эта юная особа.

Мать Мария, Я полагаю, сударь, что лучше вам самому спросить ее об этом.

Комиссар. Она как будто разучилась говорить.

Мать Мария. Вам не кажется, что вы напугали ее своим приходом? Вам не кажется, сударь, что в вашем облике и поведении есть от чего прийти в ужас?

Другой комиссар. Гражданин Монстреле, не попадайтесь на удоч­ку. Юная гражданка сама все сейчас объяснит муниципалитету.

Мать Мария. Ордер на обыск не дает вам Никаких прав на личность. Эта девушка выйдет отсюда только по своей доброй воле.

Она входит в келью. На ее лице, внешне очень спокойном, читается какая-то тревога,

смешанная с жалостью.

Мать Мария. Сестра Бланш...

Комиссар. Я запрещаю вам продолжать.

Мать Мария. В вашей власти принудить меня к молчанию, но не вменить мне его в обязанность. Я представляю здесь преподобную мать настоятельницу и вашим приказам не подчиняюсь.

Другой комиссар. Чертова шельма! Рот ей не заткнуть, гра­жданин, но напомните ей, что у Республики есть машина, которая пе­ререзает глотки.
–

Первый комиссар. Хватит! Я снова призываю вас держаться с достоинством, как подобает истинному представителю народа. (Поворачивается к Бланш.) Юная гражданка, вам нечего нас бояться, мы — ваши освободители. Скажите одно слово, и над вами будут больше не властны те, кто в стремлении поработить вас не побоялся оскорбить природу, узурпиро­вав само священное имя матери. Знайте, что отныне вы под защитой Закона.

Мать Мария. Она прежде всего под моей защитой. Или вы думаете, что я позволю вам и дальше злоупотреблять страхом ребенка? Я постара­юсь не пользоваться языком, который вам непонятен. Что нас собрало здесь и удерживает до самой смерти — этого вы не знаете, а если знали, то, конечно, забыли. Но может быть, есть еще слова, общие для нас с вами и способные проникнуть вам в душу. Так вот, сударь, знайте, что и в самой смиренной из дочерей Кармеля честь говорит громче, чем страх.

При слове «честь» Бланш поднимает глаза. Ее взгляд бродит от одного лица к другому, как у человека, который едва проснулся. Рыдая, она бросается в объятья матери Марии от

Воплощения.

Сцена XI

Перед залой капитула, дверь в которую охраняют двое солдат. Сестры собрались под галереей; их вызывают в залу поодиночке для допроса. Прежде чем войти, каждая из них опускается на колени перед настоятельницей и испрашивает ее благословения. Когда черед доходит до матери Марии от Воплощения, она преклоняет колена, как и другие, . затем входит внутрь. Первый комиссар небрежно развалился в кресле настоятельницы, другие комиссары стоят. Мать Мария также отвечает стоя.

Комиссар. Пока мы должны довольствоваться заявлением, которое сделала эта гражданка. Но не думайте, что на том дело и кончится. Я дам отчет муниципалитету о том, что видел.

Мать Мария. Отчеты вы должны давать своей совести, сударь. И ради нее я желаю вам поскорее найти себе другого противника вместо перепуганного насмерть ребенка.

Комиссар. Какого противника? Может быть, вас?

Мать Мария. Я не могу быть противником кому бы то ни было.

Комиссар. Ая вам — противник.

Мать Мария. Едва ли это зависит от вашей воли, потому что ни по долгу, ни по склонности я вас своим противником не признаю.

Комиссар. Я знаю, вашей дерзости не переспорить.

Мать Мария. Мне довольно лишить вас повода к дерзости. Что до остального — вы можете радоваться мысли, что я полностью в вашей власти.

Комиссар. Вы говорите, таким тоном только для того, чтобы снова подчинить себе эту душу, столь же слабую, сколь ваша тверда и непреклонна.

Мать Мария. Это правда. Вы не ошиблись.

Комиссар. Пока существуют такие люди, как вы, патриоты не будут в безопасности. .

Мать Мария. А ведь мы просим всего лишь возможности жить свободно по тем правилам, которые для себя избрали.

Комиссар. Нет свободы для врагов Свободы.

Мать Мария. Наша свобода вам неподвластна.

Комиссар. К чему было брать Бастилию, если Нация терпит сущест­вование других бастилий, таких, как эта? Они еще омерзительнее, ибо здесь каждый день приносятся невинные жертвы не деспотизму, а предрассудкам и лжи. Да, здесь тоже Бастилия, и мы уничтожим это логово.

Мать Мария. Не забудьте и нас уничтожить всех до последней. Где есть хоть одна из дочерей Святой Терезы там есть Кармель. Идемте, Бланш.

Бланш уже несколько минут смотрит на нее с каким-то наивным восхищением и беспредель­ной, детской доверчивостью. Она «ледует за ней как тень.

Сцена XII

Монастырская часовня. Капеллане священническом облачении заканчивает мессу и выхо­дит из алтаря. Он идет к решетке и просит сестёр приблизиться.