Диана де Пуатье
Шрифт:
Карл, к которому папа обратился с призывом отбросить Неверного в Азию, уже решил, что сбывается его заветная мечта: повести примирившихся под его покровительством принцев в крестовый поход против Турка. Он говорил о взятии Константинополя, Иерусалима.
Франция находилась на пересечении путей. Уже не в первый раз в столь значительный момент ее истории приходилось выбирать между единством христианского мира и интересами нации. Размышляя, как средневековый паладин, чей образ еще совсем недавно был ему так близок, Франциск I не должен был видеть другого выхода, кроме как отправиться на завоевание Востока под знаменами императора, невзирая на риск установления господства Габсбургов во Франции на долгие века. Монморанси и Диана де Пуатье думали именно так. Восторженные почитатели искусства, люди Возрождения, они были неразрывно связаны с прошлым.
Франциск, напротив, смотрел в будущее. На его решение повлияли не только злоба — был убит его агент Маравилья — и особое отношение к Миланской области — которую, впрочем, император пообещал герцогу Ангулемскому. Чтобы Франция не стала вассалом Австрийского дома, король должен был стабилизировать ситуацию на Западе и помешать своему сопернику, который стремился к мировому могуществу. Политическая необходимость в его глазах была намного важней проблем церкви. Решение затормозить реформаторское движение было именно политическим. И, руководствуясь именно политическими интересами, не опасаясь недовольства, он воспрепятствовал началу крестового похода императора. По этому поводу было даже сказано, что, поступив таким образом, он положил начало тактике поведения, которую используют современные главы государств. 68
68
Walther Tritsch: Charles Quint, Empereur d'Occident.
Контраст между двумя правителями внезапно выявился после того, как Карл Пятый, уязвленный очевидным крушением своих надежд, бросил сопернику странный вызов. Император предложил королю уладить разногласия в своеобразном поединке: прежде чем вынуть шпагу из ножен, каждый должен был что-то поставить на кон, Бургундию — с одной стороны, Миланскую область — с другой.
Франциск ничего не ответил. В его планы входило получить не только Миланскую область, где только что умер правящий герцог, но и Савойю, потому что многочисленные военные кампании с плачевным исходом убедили его в необходимости укрепиться в Альпах.
Итак, начиналась новая война, несмотря на все усилия, слезы и увещевания несчастной королевы Элеоноры. Это также вызвало если не полный крах, то спад могущества Монморанси. Адмирал Шабо де Брион, близкий друг королевы Маргариты и госпожи д'Этамп, стал главным министром, предводителем армии, армии, которую можно было укомплектовать только с огромным трудом. Средств истощенной казны не хватало, чтобы использовать достаточное количество наемной силы; со времени измены коннетабля король с подозрением относился к некоторым дворянам. Многие знатные люди отказались в 1527 году дать деньги на выкуп пленника Павии.
Итак, были набраны — неслыханное новшество — пехотные полки из народа. Эти крестьянские «легионы» в самый разгар зимы перешли через Альпы, круша все на своем пути, заняли Савойю и Пьемонт. Действительно, начиналась качественно новая война.
Сторонники Священного союза и не подумали сдаваться. Вероятно, Диана ответила на прощальное письмо от герцога Орлеанского, который направлялся под свои знамена на юг, выражениями сожалений со стороны. Общение вдовы Сенешаля и дофина не могло слишком долго оставаться в таких строгих рамках. В тот день недоступная богиня избавилась от сомнений в том, что она страстно любима новоиспеченным супругом, безразличным к ее юной кузине.
«О каком утре я вам напоминаю»
Всю зиму 1536 года удача улыбалась Франциску I. Но с началом весны все изменилось. Принцы-протестанты таили злобу на преследователя своих братьев по вере, католики не могли простить ему союзничества с Турком, папа и Генрих VIII предпочитали не вмешиваться и наблюдали за происходящим с недоброжелательностью. Император наслаждался «прекрасным моментом в жизни, общественное мнение целиком и полностью было на его стороне».
— На месте короля, — заявил он, — я бы сразу вышел сдаваться, со сложенными руками и с веревкой на шее.
Впрочем, окончательный разрыв произошел лишь в июне.
Слишком совестливый адмирал де Брион не воспользовался этой передышкой, чтобы атаковать Миланскую область. Вслед за этим он окончательно впал в немилость. С севера и с юга Франции угрожали многочисленные имперские войска, и в этой тяжелейшей ситуации отсутствовал полководец.
Король, к которому в голову решения часто приходили внезапно, «импульсами», вновь обратился к Монморанси. Спрячется ли главный распорядитель под покровом своих убеждений? Грубый внешне, этот образцовый придворный обладал гибким умом, и ради того, чтобы вновь обрести свое могущество, он без колебаний согласился вести ненавистную ему войну.
Каждый из них поприветствовал новое рождение своей звезды удачи, но Монморанси не забывал о том, кто были его настоящие друзья. Госпожа де Брезе не предала дружбы, даже когда все придворные без исключения, во главе с дофином, осыпали ее упреками. Такое поведение особенно похвально для дамы, которая никогда еще не допускала промахов. Ее верность к тем, кто разделял с ней ужин в Ане, кто воспитывался под покровительством Сенешаля, могла бы стать ее уязвимым местом. Но для Дианы, родившейся под счастливой звездой, она послужила трамплином. Когда она приехала в Лион, где взволнованные придворные ожидали новостей, к ней относились самым благосклонным образом.
В июле Монморанси назначили командующим, а Карл Пятый во главе пятидесятитысячного отряда перешел через Альпы. Как можно было остановить подобное нашествие? Рыцарские безумства и безудержная отвага в Павии остались в прошлом. Несмотря на то, что Монморанси часто впадал в ярость, изрыгал ругательства, был жесток, он все тщательно, благоразумно продумывал — льстецы называли его Фабием Осмотрительным.
Фабий решил стянуть все силы в большой укрепленный лагерь и дать императору возможность поиграть в завоевателя до тех пор, пока голод не застанет его врасплох. Последовать этому плану значило обречь Прованс, который и так был уже практически завоеван, на полное опустошение, но даже такая жестокость не могла заставить дрогнуть сердце Монморанси. Предшественник великих полководцев современности, он впервые применил тактику выжженной земли.
Сто городов и деревень были уничтожены, разрушены мельницы, иссушены поля, отравлены колодцы, разбиты винные бочки. На месте чудесного сада образовалась пустыня. Сохранились лишь виноград и фрукты, разносчики дизентерии среди голодных солдат.
В то же время невдалеке от Авиньона строился лагерь, достойный времен Римской Империи. Монморанси был хорошо знаком с произведениями великих авторов античности. Все восхищались возведенными укреплениями, рвами, палисадами, артиллерией и дисциплиной, которой он требовал от солдат, собранных в этом «блистательном раю», как говорила королева Маргарита. Король с сыновьями находились в Балансе.