Диана. Найденыш
Шрифт:
Пела Диана низким, очень низким голосом. Таким низким — что казалось, поет взрослая, видевшая жизнь женщина. Уна и не слышала у Дианы такого голоса! Он проявился только сейчас, впервые! И ощущение такое, что девочку кто-то учил петь — профессионально, днями и днями оттачивая ее мастерство. Уна пела хорошо, она это знала, но от пения Дианы мурашки пробегали по коже, холодело внутри, а на глаза накатывались слезы. Ее голос проникал до самых глубоких глубин мозга, который просто растворялся, терялся в этой музыке, в этом голосе!
И еще — пение было НЕ ЧИСТЫМ, Тьма ее задери! Диана, сама того не осознавая, подпускала в пение чуть-чуть магии, которая усиливала
Когда Диана закончила петь, в комнате было тихо-тихо, только потрескивали дрова в огромной печи, да сопел у нее на коленях свернувшийся калачиком Нафаня. Ему было плевать на все песни в мире.
— Это что сейчас было? — нетвердо прогудел Кормак, протирая глаза — На каком языке? И о чем пелось? Я ничего не понял, но чуть не разрыдался, Тьма задери!
— Дианочка, о чем эта песня? — спокойно спросила Уна, внутри которой все дрожало и заледенело одновременно. Как выпутываться?! Как?!
— Это песня про дяденьку, который едет на санях с другом холодной зимой — безмятежно пояснила Диана — Он заболел и умирает, и просит своего друга лошадей отвести папе, и поклониться маме. А кольцо свое обручальное отдать любимой жене, и чтобы друг ей сказал — пусть не плачет, а выходит снова замуж. И пусть скажет, что он замерз, и унес с собой ее любовь. А вокруг ветер воет! Буря снежная! Хо-о-олодно!
Диана изобразила все в лицах, как холодно — но никто не улыбнулся. Женщины даже слезу пустили. А Кормак кивнул и грустно сказал:
— Слышал я о таких случаях, на дальнем севере. Туда за рыбой дорогой ездят, да за мехами к северным племенам. Привезут лошади седока, а он уже и помер. Замерз! Север, он не прощает… сам не заметишь, как ноги протянешь.
Он помолчал и добавил:
— Хорошая песня. Жизненная! Жалко, что не на нашем языке. А на каком? Где ты песню выучила?
— Она не учит — поторопилась сказать за Диану Уна и незаметно сжала ей руку. Диана взглянула на мать и промолчала. Поняла.
— Она запоминает все сходу. Иногда такое выдает — сама дивуюсь. Видно кто-то ей напел, или рядом пели, а она запомнила. На юг приезжают барды, целые труппы бывают. Много чего поют и рассказывают. А у нее — абсолютный слух и абсолютная память.
— Ах, вот как! У нее такая память! — внимательно посмотрел на Диану Кормак, и вдруг выдал целую фразу на языке черного народа крайнего юга — Можешь повторить, деточка?
— Могу! — кивнула Диана и повторила все слово в слово — Могу и перевести.
— Да-а?! — Кормак был просто потрясен — Как?! Откуда?
— Я ее учила — улыбнулась Уна — Я знаю этот язык, и могу на нем говорить. Не очень уж так знаю, но поговорить могу, и книги на этом языке читаю. Лекарские книги бывают написаны на этом языке. Так что пришлось изучить.
Кормак снова внимательно посмотрел на Диану, потом на Уну, и у женщины екнуло сердце. Взгляд был таким острым, таким проницательным, что… Уна готова была поклясться, что она ее видит насквозь и уже разоблачил. Но Кормак ничего не сказал на этот счет, а только лишь предложил:
— Диана… я правильно сказал? Ага — Диана, спой еще что-нибудь. Что захочешь. Но только веселое. А то и так все уже плачут, уж больно твоя песня грустная…
***
Диана потянулась, протянула руку и погладила вытянувшегося рядом Нафаню. Когда он вытягивался, то становился таким огромным… ну почти с нее ростом! Когда ходит, хвост трубой — это незаметно, а когда лежит, да вытягивается — просто огромный. Нафаня уже подкормился, пополнел, стал не таким худым и несчастным. Шерсть заблестела, а там, где его голову и бок пересекали шрамы — выросла новая шерстка, гладкая и красивая. Теперь почти не видно, что он был ранен. Если не присматриваться, конечно.
Нафаня тут же отреагировал на ласку, поднялся, и протопав по Диане как слон по лужайке, направился к входной двери. Диана вздохнула — все, теперь спать не даст, пока она его не выпустит во двор. Будет драть дверь, коврик, а то еще возьмет и выпущенными когтями стукнет по свесившейся руке. Он уже не раз, и не два такое проделывал. Ощущение было не из приятных — Диана подскакивала, как на пружинке. А негодник про себя хихикал. Она чувствовала — веселится, негодник!
Но Диана на него не сердилась. Она его просто обожала. Никогда, никогда у нее не было домашнего животного! Она просила Злую Маму завести котенка, но та ее только побила. Сказала потом, что ей одной погани дома хватает, чтобы вторую заводить. Понятное дело, первая погань — это Диана.
Диана не понимала, почему она погань. За собой прибирает, моется, когда ей это позволяют, не кричит, не хулиганит — почему она погань? За что мама ее так ненавидит?
Диана как-то спросила Настоящую Маму, почему Злая Мама ее так ненавидела, почему она ее обижала, за что? Мама долго молчала, обняв Диану крепкими, очень сильными руками (мама такая сильная, что просто… ну очень, очень сильная!), а когда заговорила, голос ее был глухим, и каким-то холодным, от него веяло опасностью и… ненавистью. Нет, не к Диане. К кому-то очень плохому. Диана знала, что мама ее никогда не обидит. Ведь она Настоящая Мама, а не какая-то ведьма! Мама — фея! Лесная фея! А Диана — ее дочка, и значит маленькая лесная фея. А вырастет — станет настоящей феей! И будет творить добро.
Ну, так вот, мама сказала:
— Понимаешь, милая… есть такие люди… неудачники. У них в жизни ничего не получается. Ну — вообще ничего. Но не потому, что их наказывает судьба — вот если на лесоруба случайно упало бревно — он виноват? Ну… бывает что и виноват — если не соблюдал правил рубки, если был невнимателен, если перед работой напился вина и не держался на ногах. Но в основном — беда непредсказуема. Дерево направляли в одно место, а боги направили его в другое — и лесоруба придавило. Не успел отскочить, поскользнулся. Он разве виноват? Просто так получилось. Или рыбак — шел по льду, а лед подмыло. Под снегом-то и не видно! Он провалился в полынью, выбрался, а тут ветер, мороз, а до дома мокрому идти далеко. Простудился и заболел. И стал совсем немощным. Он в этом виноват? Нет, конечно. Но есть другие люди. Они сами портят свою жизнь. Например — есть некая женщина, которая с юности полюбила пить вино, развлекаться в компании мужчин и все такое. И вдруг оказалось, что ее не хотят брать замуж, что она никому не нужна. Что ее считают нехорошей, неправильной женщиной, и она ничего не может с этим поделать. Но самое главное — и не хочет. Она продолжает пить вино, развлекаться с мужчинами, а в своих неприятностях винит всех вокруг себя. И самое главное — маленькую дочку, которая родилась нежданной и нежеланной. И вот из-за дочки вся ее никудышная, никому не нужная жизнь, как она считает — еще больше осложнилась. Теперь понятно кто виноват в том, что женщина не может выйти замуж, что ее никто не берет в жены. Дочка! Она висит у нее на ногах как гиря, и тянет ее назад!