Die Kante und das Kind
Шрифт:
Она посмотрела на часы. Время приближалось к назначенному… Ей резко захотелось отменить встречу.
Она ожидала от себя подобного, но до последнего надеялась, что нервы выдержат…
Лучшим решением, было выйти из дома… что она и сделала.
Несмотря на волны беспокойства, раскачивающие из стороны в сторону, она держала себя в руках и не сходя с курса, шла к его дому…
…Подойдя к калитке, девочка увидела хозяина прямо на пороге.
9
Мамона не верил,
Она сразила его своим видом, стоило их взглядам пересечься. Чёрная водолазка с чёрными джинсами, кроссовками и бледной кожей… Иногда Мамона улавливал в одежде этой женщины, намёки на её состояние.
«Сегодня она была настроена решительно… и в то же время, давала понять, что силы на исходе.».
Секс с ней, был для него обыденной вещью, которую он считал одним из видов времяпрепровождения. Она считала также и к удаче обоих, каждая встреча сопровождалась очень приятными ощущениями в начале предстоящего обсуждения. Особенно экстренных ситуаций ещё не было и не смотря на её стальной взгляд сегодня, Мамона знал, что всё пройдёт по старой схеме…
…теперь, лёжа в обнимку, в одной постели, как двое зародышей в утробе, Он и Она подбирали слова. Это была ещё одна вещь, которая сблизила их, без их непосредственного участия. Они понимали друг друга раньше, чем кто-то успевал произнести первый слог. Он опасался, что влюбился в эту женщину… но она была иного мнения.
Тогда они разговорились, чувствуя друг в друге неуверенность. Она призналась ему в том, что чувствует с ним душевное родство. Когда она это произнесла, прогуливаясь по Ubersaphirenstrasse, то опасалась, что он неправильно поймёт её слова и сочтёт это признанием в романтических чувствах… но увидев в его глазах дружелюбие, она успокоилась про себя, а позже улыбнулась, узнав, что он разделяет её чувства…
10
После той прогулки, они ни разу не встречались на людях. Они всегда гостили друг у друга, но чаще всего у младшего… а когда старшая, впервые пришла в дом, то тут же открыла рот от удивления.
Поражало не столько колоссальное сходство в планировке с её домом, как обустройство: Прихожая была минимально обставленной, с серыми стенами и тёмно-серым паркетом. В четырёх местах, стена прерывалась дверными проёмами. Дверь, с одноимённой коробкой, была полностью чёрной и в темноте выглядела проходом в бездну.
Все комнаты были плюс-минус в одинаковых тонах, с небольшими оговорками в мебели и элементах декора.
Так, например, в комнате, которую он называл «эстетической обителью», висел флаг нацистской Германии. Её удивил подобный декор, но он без тени в голосе объяснил, что ему просто нравится внешний вид флага. Услышав такой ответ, она тоже стала разглядывать во флаге привлекательные черты.
«Иногда красивые вещи, ассоциируются с плохими людьми.» – сказал он, когда они выходили из комнаты.
Помимо пёстрого флага, в комнате была ещё куча эмблем различных организаций и флагов уже несуществующих стран. Она саркастично спрашивала младшего, почему у него нет флага СССР, но есть флаг нацистов. На это он отвечал, что в том месте, где он брал эти флаги, эмблемы Советского Союза не было. Она догадывалась что он брал всю эту атрибутику из того же места, где она купила нашивку с печатью Бафомета…
11
…Она провела рукой по его щеке и приподнялась. Затем, села, скрестив ноги. Он смотрел на неё и даже спустя шесть месяцев периодических встреч, не мог понять, как можно иметь такую ослепительную – во всех смыслах, – внешность, и это при том, что он сам имел довольно заметный внешний вид.
По большей части, виной тому были сто девяносто шесть сантиметров роста. Уже потом, люди обращали внимание на вытянутое лицо с носом, как у Эдриана Броуди и буро-жёлто-зелёный цвет глаз, который идеально сочетался с чёрными волосами, с проблесками рыжего. По началу, Мамона не жаловал свой внешний вид, но в один прекрасный день, он задался вопросом: «Зачем я должен подгонять себя под что-то нереальное?.. Я уникален тем, каким есть и рад этому.». Да, это оказалось настолько просто, пусть помогло и не сразу… Далеко не сразу.
Между собой, они лишь краем слога касались внешнего вида друг друга, зато периодически, – зачастую, после секса, – отпускали в сторону друг друга комплименты…
Вот и сейчас, после удачного начала разговора, он смотрел на неё, и она на него…
– Так о чём ты хотел поговорить? – спросила женщина.
Он мысленно восхитился её низким голосом, который заставлял сердце биться с перерывом.
– У меня возникло пару вопросов к своему прошлому… – начал он, – …и я хотел бы кое-что узнать у тебя.
Она потянулась к пачке Winston Grun, которая, казалось, лежала без дела несколько недель… Она недоумевала, зачем чуточку младший, покупает так много сигарет и курит их на протяжении, наверное, года.
– Выкладывай. – сказала она, кладя пепельницу перед собой и зажигая сигарету.
Он пытался перестать любоваться ею и сосредоточиться на словах. Получалось не очень, но в конце концов он собрался, и спросил:
– Алина знала мою маму?
Он увидел, как в её глазах промелькнула искра недовольства. Он знал, что она всё ещё идёт по пути привыкания к его крайне резкой прямоте в изложении мыслей… и с каждым обсуждением, он старался ускорять этот процесс.
– Ты знаешь ответ. – сухо ответила она, после чего затянулась.
На кухне заиграла «Oh Mama mach Kartoffelsalat» от WBTBWB.
– Верно, просто хотел убедиться. – немного помедлив, он продолжил, – Просто я подозреваю что знакомство наших матерей, может помочь мне с ответом на мой вопрос.