Die Kante und das Kind
Шрифт:
Она почувствовала, как запульсировали виски.
Она ненавидела чистый кофе, но он был единственным лекарством от тошнотворной пульсации. В то же время он мог расшатать её нервную систему до предела и спровоцировать нервный срыв… а этого она хотела так же сильно, как и всего, чего угодно.
Она отложила телефон и попыталась нормализовать дыхание. Будь у неё хронические заболевания, её бы либо хватил удар, либо настигло бы обморочное состояние. Это было первое, что её успокоило. Отсутствие видимых заболеваний обнадёживали и давали возможность, совершать небольшие безрассудные действия со своим организмом…
Нормализовав дыхание и работу мыслей, она принялась анализировать. Встреча с живым человеком могла пойти ей на пользу, но понимание того, что прямо во время, или после встречи, её начнёт выворачивать или трясти, или всё вместе… удручало. В то же время, он был, пожалуй, единственным человеком, в присутствии которого, она не боялась улыбаться и быть человечной хотя бы внешне…
…Вместе с тошнотой, к горлу подкатило послевкусие воспоминаний.
Она вспомнила свою мать и её желание постоянно быть рядом с дочерью. Гиперопеку, она обрывала моментально и Алину это раздражало. Девочка это замечала, но никак не комментировала. Алина была одной из тех людей, к которым применима поговорка: «Я ей слово, она мне десять».
Отмахиваясь от мыслей о матери, она снова вспомнила о нём… и зашла в Telegram.
– Привет, мы можем встретиться? – отображалось в диалоге.
Она поджала губы и неторопливо начала набирать ответ:
– Привет. Тебе повезло что я сейчас в состоянии приходить на встречи…
Девушка усмехнулась про себя… ведь это была чистейшая неправда.
– Что ж, отлично. Где?
Она сначала не поняла вопрос, но только поднеся пальцы к экрану, увидела следующее сообщение.
– Место не имеет значение, если что.
Она напряглась, не понимая, что её насторожило в этом сообщении, и почему странный страх, полминуты считал её рёбра…
Придя в себя, она быстро написала, трижды исправляя ошибки в словах:
– Давай у тебя, если можно.
…Она хлопнула себя по лбу. «Сказано же, что место не важно!..».
Она выругалась про себя, но увидев ответ, успокоилась.
– OK, тогда давай во… во сколько?
– Завтра в шесть вечера. – быстро написала она.
– OK. Надеюсь я тебя не оторвал от дел.
«Вообще-то да, но я конечно же тебе об этом не скажу… но возможно, следовало бы…
– Нет, всё нормально. До завтра.
– До завтра :*
Она закрыла мессенджер и раздражённо фыркнула. Она ненавидела себя за мягкотелость… хотя, работала над этим даже усерднее, чем над предметами для диплома.
Девушка встала из-за стола и плюхнулась на кровать. Мягкость и свежесть постельного белья, тут же вернули её к жизни.
«Может вздремнуть?..» – напрашивалась мысль.
Она взглянула на часы. Уже как три минуты, пять вечера.
«Если я посплю пять часов, то проснусь в десять и не собью режим, да и доделать мне нужно только социо-экономику… которой, конечно нет. Значит, спать нужно в любом случае… Сейчас. Прямо сейчас.».
Сдержанно улыбнувшись, она быстро сняла с себя одежду и заползла под одеяло. Почувствовав, как постельное бельё соприкасается с кожей, девочка выдохнула и легла на спину… Уснула она, уже через пару минут.
8
Она чувствовала себя опустевшей тучей.
Кофеиновая поставка неслась по организму уже третьей кружкой, но девочка по-прежнему чувствовала себя сонной. Даже не смотря на уже как восемь часов бодрствования и обильное питание… Последнее удивляло больше всего.
Сейчас, она была чем-то средним между подтянутой и худощавой. Во времена подросткового хаоса, через который проходит каждый ребёнок, она отличалась от практически всех ровесников тем, что восхищалась своим телом. Несмотря на прогрессирующее акне, которое преследовало её ещё с шести лет, не обращая также внимания на сухие с виду волосы. Она никогда не переживала из-за внешнего вида. Акне она поборола спустя несколько месяцев приёма препаратов, выписанных ей дерматологом, а вопрос с волосами был вовсе проигнорирован и спустя время, они сами, начали приобретать более живой вид…
…но вот проблемы ментального характера были для неё настоящей напастью. Она панически боялась психиатров или психотерапевтов и лишь однажды, после уговоров Алины, собралась с силами и перешагнула порог Ольсбергской психиатрической клиники. Пожалуй, единственным плюсом стационарного лечения, было то, что девочка лишилась страха перед врачами и даже ненадолго расстроилась, когда услышала от персонального врача, новость о скорой выписке…
Она оказалась ментально здорова. Такой вердикт успокоил её, но озадачил мать. Алина всеми силами хотела продлить пребывание в стационаре, но врач каждый раз говорил, что в этом нет необходимости. Спустя время, девочка задумывалась, а не хотела ли её собственная мать, упечь её в психушку насовсем?.. Возможно, это подозревали и сами врачи, когда слышали недовольные возгласы Алины, которые очень контрастировали с её примерным поведением в повседневной жизни.
В конце концов, дочь закончила на том, что мать стала помешанной…
Девочка подошла к зеркалу. Почти белоснежная кожа не грозила покрыться высыпаниями, а синяки под глазами ещё не обрели чётких очертаний… полностью лысая голова покроется ёжиком, только через три месяца, а затем, будет обрастать в геометрической прогрессии… Пока что, о внешности тела, думать было не к месту.
Она надела чёрную водолазку и того же цвета джинсы. Несмотря на выпирающие из-под водолазки соски, девочка не хотела надевать лифчик. Она вообще избегала носить нижнее бельё, чем иногда привлекала некоторых прохожих, так как любила носить в меру – или не совсем, – обтягивающую одежду…