Die Rache (Месть)
Шрифт:
— Очень жаль, животная кровь совсем не так питательна, как человеческая. Ваши силы скоро ослабеют, — покачал головой Аро. — Но в любом случае, помните, у вас есть целая вечность, чтобы передумать. Двери нашего замка всегда для вас открыты.
— Ты вернул себе замок, Аро? — усмехнулся Карлайл.
— Я его никогда не терял, мой друг. Я просто позволил добыче собраться в одном месте и потом устроил восхитительный пир, — улыбнулся ему Аро и вальяжно направился к покорно ожидавшим его Вольтури.
—
— Дайте мне факел, — потребовал Аро и, получив желаемое, с величавой торжественностью поджег единственное, что осталось от несостоявшегося фюрера Четвёртого Рейха.
Виктория завыла и забилась в невидимых сетях Джейн, как дикий зверь. Все остальные стояли молча и завороженно смотрели, как разгорается огонь. И за секунду до того, как пламя поглотило голову, глаза Ханса как будто наполнились ужасом. Белла вздрогнула.
Останки вампира рассыпались в прах, и в тот же миг крик Виктории оборвался. Вампирша словно окаменела, глядя в глаза жестокому судье. Она была готова к казни.
Аро улыбнулся и, подойдя к ней, положил руку ей на лоб. Виктория не шевелилась и не отводила взгляд. Аро рассмеялся:
— Отпусти ее, Джейн. В его игре она была такой же пешкой, как остальные.
Джейн нехотя прекратила пытку, и Виктория тут же вскочила на ноги. Белла никогда не видела ее в таком гневе. Если бы ярость была материальной, сейчас здесь бушевал бы ураган.
— Я отомщу! — выкрикнула вампирша и тут же исчезла в лесной чаще.
— Зачем ты отпустил ее? — крикнул вслед уходящему Аро Карлайл.
— Чтобы вам не было скучно. Вечное счастье — это ведь так тоскливо, — отозвался Аро с ослепительной улыбкой, и через минуту на поляне не было уже ни одного вампира.
Вольтури исчезли так же стремительно, как и появились.
За время войны Эдвард побывал во многих сражениях. Но та битва, в которой он только что принял участие, была совершенно другой. Потому что другим стал сам Эдвард.
Как только он открыл глаза в маленькой комнате этого домика в лесу, он понял, что всё изменилось.
Его прежний мир исчез, а новый был ему совершенно не знаком. Другими стали звуки, цвета, запахи. Всё было таким ярким, таким новым. Он слышал и видел всё — как ползали муравьи у него под ногами, как летела по ветру паутинка, как дрожал воздух, пронизанный солнечными лучами, как перешептывались деревья. Этот мир был так прекрасен.
Как многого лишены люди, не способные видеть такую красоту.
Сейчас, когда им больше ничего не угрожало, он наконец-то мог прочувствовать свое превращение до конца.
— Ну, и каменная же башка у этого нациста, если об неё даже кочерга погнулась… — задумчиво протянул Эмметт, разглядывая свою покореженную «биту».
— МакКарти, это был твой лучший удар, — похлопал Джаспер Эмметта по плечу, и тот рассмеялся:
— У тебя тяжелая рука, майор. Кстати, а какой у вас у всех дар? О чем говорил этот странный Дракула?
— Я могу видеть будущее, — призналась Алиса. Сейчас она думала о том, нравится ли она Джасперу. А Джаспер — о том, какая сильная и милая эта маленькая вампирша. — А Джаспер — управлять чужими эмоциями. Это было в моем видении.
— Вот значит, кто так вдохновил нас на битву, — улыбнулась Эсми.
— А я могу читать мысли, — сообщил Эдвард, и все повернулись к нему в изумлении.
— Серьезно? — воскликнул Эмметт. — И о чем я сейчас думаю?
— Ты думаешь: если у вампиров каменные головы, каменный ли у них… — начал Эдвард, но Джаспер тут же его прервал:
— Тут дамы, между прочим.
— Я не виноват. Это же его мысли, — усмехнулся Эдвард, глядя на сконфуженного Эмметта.
— Я больше не буду думать в его присутствии, — заявил тут же МакКарти.
— Не думаю, что для тебя это будет очень сложной задачей, МакКарти, — хмыкнул Эдвард, и Эмметт тут же попытался его стукнуть, но промахнулся.
— Эй, я могу предсказать каждое твое движение, — засмеялся Эдвард.
— С ним даже подраться невозможно, — разочарованно произнес Эмметт.
— Зато я знаю, что ты нравишься этой блондинке, — тихо сказал Эдвард на ухо МакКарти, и тот сразу же расцвел, забыв все свои обиды:
— Точно?
— Ну, если я правильно перевел ее мысли, то она от тебя просто без ума, — усмехнулся Эдвард.
— Ну, тогда я пошел, — произнес радостно Эмметт и сразу направился к красавице Розалии, которая тут же изобразила полное к нему безразличие и в то же самое время подумала о том, позволить ли ему поцеловать ее сегодня или помучить американца еще пару дней. Какие все-таки странные они, эти женщины…
— Так значит, ты можешь читать мысли? — услышал он голос Изабеллы и замер. Зимнее солнце выглянуло из-за туч, и в его лучах ее кожа засверкала, как россыпь бриллиантов. Она была божественно прекрасна. — И о чем я сейчас думаю?
— Я не знаю, — сказал Эдвард. — Ты единственная, чьи мысли я не могу прочесть. И Аро тоже не смог этого сделать. Видимо, это и есть твой дар.
Изабелла смотрела на него с улыбкой, но в этой улыбке не было счастья.
— Прости меня, — проговорила она тихо.