Диетлэнд
Шрифт:
Так, что там дальше. В моем ящике были сотни входящих. Прежде чем продолжить, я хотела заказать свой привычный обед – сэндвич на овсяном хлебе с ростками фасоли и обезжиренным хумусом (300 ккал), но девушка стояла у прилавка, расплачиваясь за свой фруктовый смузи. Кармен обслуживала ее, не подозревая, что меня с девушкой соединяла незримая цепь: куда бы я ни пошла, шла и она.
Кофейня Кармен походила на уютную кухоньку пятидесятых с бирюзовыми стенами и винтажными нефритовыми чашами, украшавшими витрины. Фасад – сплошь панорамные окна, как огромный экран, демонстрирующий загруженную людьми и машинами Вайолет-авеню. Бывало, Кармен в кофейне нужны были лишние руки, и я работала за прилавком или на кухне, приезжая с рассветом, чтобы испечь кексики или
С Кармен я познакомилась еще в колледже; не могу сказать, что мы были подругами тогда, но позже в Нью-Йорке мы снова начали общаться. Ее кофейня стала моим «офисом». Наша дружба не ограничивалась территорией кофейни, мы звонили друг дружке и часто ходили куда-нибудь в городе; но теперь, когда Кармен ждала ребенка, я боялась, что многое изменится.
Девушка вернулась со смузи к столику и села. Она не стала ничего записывать в блокнот, тот лежал перед ней закрытым. Вместо этого она принялась лениво поворачивать массивные серебряные кольца, которые носила на каждом пальце, переходя от одного к другому. Выглядела она при этом как скучающая школьница на задней парте. Это я ей наскучила.
Действительно ли девушка преследовала меня? Она искренне удивилась, когда я заговорила с ней. Я совершенно не понимала, зачем кому-то вообще следить за мной, если только девушку не подослала Китти, чтобы убедиться, что я выполняю свою работу. Но девушка не была похожа на человека, который мог бы работать на Китти. Впрочем, я тоже не была похожа на такого человека.
От: AshliMcB
Кому: DaisyChain
Тема: все очень плохо
Привет, Китти.
Это может прозвучать дико, но мне нравится резать грудь бритвой. Все началось в прошлом месяце, я не знаю, почему делаю это. Мне нравится обводить лезвием соски и смотреть, как кровь пропитывает лифчик. Мне стыдно, и я не могу рассказать об этом никому, кроме тебя. Меня бесит моя грудь, мне плевать, что она вся в шрамах. Груди мелкие, разного размера. Я знаю, что не совсем нормальна (я заглядывала на порносайты). Но я не могу и дальше резать себя, вдруг занесу инфекцию или умру от потери крови. Пожалуйста, помоги. Я не могу остановиться. Это ужасно, но мне так хорошо, когда я режу себя. Это больно, но так приятно.
Мазохистка. Тревога накрывает, когда я думаю обо всех этих проблемных девочках, которые могут довериться лишь редактору журнала. Но, если бы они не писали Китти, я сидела бы без работы. Просматриваю файлы на компьютере, копирую и вставляю в поле стандартный ответ для «саморезчиц» и слегка корректирую его.
От: DaisyChain
Кому: AshliMcB
Тема: Re: все очень плохо
Дорогая Эшли,
Я очень обеспокоена тем, что ты режешь себя. Многие девушки истязают себя, так что перестань думать, что ты странная или ненормальная. Но, как твоя подруга, я прошу тебя немедленно прекратить. По закону я не имею права давать тебе какие-либо советы, но я оставлю тебе ссылку на веб-сайт, где ты найдешь много полезной информации и сможешь связаться с профессионалами, которые обязательно помогут с твоей проблемой.
Следующий абзац моего ответа будет посвящен груди и порно. Просматриваю файлы: Мои документы/Китти/грудь/порно.
У многих из нас одна грудь больше или меньше другой. Помни, что актрисы в порно как раз таки ненормальные. Ты – нормальная, такая, как все! У тебя все будет хорошо.
Чтобы хоть немного ее утешить, я могла написать ей, что сама не осмелилась бы никому показать свои груди – тяжелые, с немного вспухшими венами, соски смотрят в пол. Я не хотела показывать грудь даже врачу, хотя, когда я лежала на медицинском столе для обследования, все, казалось, было не так уж плохо. Лишь когда я стою, можно оценить полный масштаб трагедии. Но я не могла сказать об этом Эшли, ведь я притворялась Китти, чья идеальная упругая грудь,
В основном все сообщения, на которые я отвечала, вписывались в предсказуемые категории (диеты, парни, бритвы и способы их применения). Был также ряд жалоб от канадских читателей журнала («Дорогая Таня, успокойтесь, пожалуйста, я не специально привела в пример Квебек»). Были и сложные письма («Привет, Китти. Ты когда-нибудь фантазировала, что тебя насилуют?»), но ничего, с чем бы я не могла справиться. Чем больше ответов я отсылала, тем больше писем наводняло мой ящик; так что я редко испытывала чувство полного удовлетворения работой. В то время как в далеких странах гениталиями девочек торговали, как птичьими тушками, в жизнях «девочек Китти» случались свои катастрофы («Если Мэтт не позвонит мне, Я УМРУ!»). Вопросы о парнях всегда давались мне нелегко.
Мольбам о помощи не было конца и края. Они летели ко мне из самого сердца страны, с севера и юга, с запада и востока. Казалось, не осталось ни одного штата, чьи небеса не были бы влажными от слез стольких юных страдалиц. После отправки ответа, который объяснял разницу между вульвой и влагалищем («Влагалище – это мышечный канал, который тянется до шейки матки, оно обеспечивает путь для выхода менструальной крови. Отвечая на твой вопрос, нет, ты не можешь брить влагалище. Там нет волос!»), я оторвала взгляд от ноутбука и заметила, что девушка ушла. Облегченно вздохнув, я открыла следующее сообщение, не ожидая чего-нибудь интересного или того, что вернет мне веру в прекрасную половину человечества («Каждый вечер после ужина меня рвет»). Перед тем как я окончательно впала в пучину отчаяния, что обычно происходило каждый рабочий день ближе к трем, Кармен принесла мне кофе без сахара (за счет заведения) и овсяное печенье (195 ккал).
На ней была туника для беременных в пастельных тонах, ее живот походил на гигантское пасхальное яйцо. Тяжело выдыхая, она опустилась на стул напротив.
– Ну-ка, прочитай мне одно, – попросила она, взъерошивая свои короткие черные волосы.
Письма для Китти все равно что ДТП – противоестественно привлекают к себе любопытных.
– Дорогая Китти, всегда ли плохо заниматься сексом с собственным отцом? – сказала я, опуская глаза на монитор.
– Разыгрываешь меня? Боже упаси! – неуверенно протянула Кармен, ожидая от меня намека. Когда я рассмеялась, Кармен тоже прыснула; я представила себя гадким психотерапевтом, издевающимся над своим пациентом. Кармен погладила живот и вздохнула: – А мы-то хотели девочку, но теперь даже не знаю. Ты меня напугала. Послушаешь про девочек-подростков, и мороз по спине.
– Ну все не так страшно, – вставила я. – Если глубоко не копать.
– Это еще страшнее.
Раз уж я завладела вниманием Кармен, то решила спросить ее о странной девушке. Я не упоминала о ней раньше, не хотела показаться параноиком.
– Ты помнишь девушку, что сидела вон там? – спросила я, указывая на пустой стул.
– Ту, что со стрелками? Да, в последнее время она часто сюда заглядывает. А что, она тебе мешала?
– Она немного странная, не находишь?
– Да не особо, – пожала плечами Кармен. – Ты же знаешь, кто тут только не шастает.
Она умолкла, я надеялась, Кармен пытается вспомнить что-то важное о девушке. Вместо этого она спросила, не могу ли я поработать за нее денек в кофейне на следующей неделе, пока она будет на приеме в женской консультации. Я ответила не сразу. Я старалась соблюдать диету. Сидеть за столиком в углу, ограждая себя от соблазнительных запахов и вида пищи, осушая бесконечные кружки чая и кофе, – это одно, но стоять за прилавком – совсем другое.
– Конечно, я тебя подменю, – наконец ответила я. В какие-то дни Кармен была единственной, с кем я разговаривала. Это была лишь болтовня, но в нужное время она спасала меня от мрачных мыслей. За это я была в долгу перед ней.