Дикари Гора
Шрифт:
— Да. Я освобождаю тебя. Ты свободен.
— Свободен? — переспросил он, оцепенело.
— Да.
Он со стоном перекатился на бок, будучи едва в состоянии шевелиться, а я встал, и вложил в ножны свой нож.
— Ну что ж, Ты всё-таки сделал это, — хмуро глядя на меня, произнёс Грант.
— Ты же знал, что мы не могли просто оставить его здесь умирать, — сказал я.
— Я? — удивился мой товарищ.
— Да. Зачем ещё Ты приехал бы на этот холм?
— Ты думаешь, что я слаб?
— Нет. Я уверен, что Ты силён.
— Мы —
— Почему?
— А Ты посмотри вон туда и туда, — показал он.
С трёх направлений к нам приближались три группы верховых воинов, приблизительно по пятнадцать или двадцать мужчин в каждой, высокие на своих кайилах, и свирепые в своей раскраске и перьях.
— Слины, Жёлтые Ножи и Кайила, — перечислил Грант.
— Ты — Кайила, не так ли? — спросил я освобождённого парня.
— Да, — ответил он.
Я так и думал, что он им окажется. Я сомневался, что Пыльноногие, у которых он был куплен белыми, около Границы, продали бы в рабство кого-то из своего собственного племени. Копье около него, то самое на котором было намотано белое платье, было копьём того племени, если верить Гранту. Похоже, кто-то из Кайила, закрепил его.
— Этого я и боялся, — пробормотал торговец. — Вокруг было несколько групп Ваниямпи. Нам сказали об этом. Само собой и их охранники, были где-то поблизости. Мы видели, что дым поднимался с этого места. А ещё, теперь виден дым и на юго-востоке.
— Да. — Теперь уже и я заметил это.
— Это — дым лагеря, — объяснил Грант, — дым от костров на которых готовят ужин.
Я кивнул, только теперь, впервые, полностью осознав причину ранее замеченного беспокойства Моего товарища.
— Надеюсь, мы не нарушили каких-либо их законов, — предположил я.
— У них превосходство в численности и оружии, — указал Грант. — Я не думаю, что им нужен ещё какой-то закон.
— И Вы освободили меня, — напомнил парень, уже сидя на траве, и потирая свои запястья и щиколотка. Я был удивлен, что он мог сидеть.
— А Ты силён, парень, — похвалил я его.
— Я — Кайила.
— Уверен, что нет такого закона, который не позволял бы мне освободить тебя.
— Нет никакого определенного закона к данному случаю, — подтвердил юноша, — но не стоит рассчитывать на то, что они будут очень довольным случившимся.
— Я могу это понять, — сказал я.
Осматриваясь, я сосчитал всадников в приближающихся отрядах. Всего воинов было пятьдесят один.
— А если бы такой закон был, Ты нарушил бы его? — поинтересовался молодой дикарь.
— Да, — ответил я, не задумываясь.
— Те, кто ближе всего к нам — Слины, — прокомментировал Грант. — Те, что приближаются с юга — Желтые Ножи. С востока подходят Кайила.
Парень попытался подняться на его ноги, но упал. Потом снова, Но он продолжал бороться, и, в конце концов, он встал. Я поддерживал его. Он, оказался, необычайно силен для столь юного возраста.
— Ты — Кайила, — восхищённо, сказал торговец.
— Да, — с гордо ответил
— Мы будем надеяться, что Ты походатайствуешь о нас перед Кайила, с надеждой проворчал мой товарищ.
— Именно они-то меня и привязали.
Грант не смог ничего сказать, но его беспокойство явно усилилось.
Я улыбнулся сам себе. Ситуация мне не навилась.
— Они могут захотеть подарки, — размышлял торговец.
Я наблюдал за неторопливым приближением отрядов краснокожих всадников. Они давали нам время, чтобы рассмотреть их. Их неспешная скачка казалось изощрённой угрозой, в это время и в этом месте.
— Только щедрые подарки, я подозреваю, — всё успокаивал себя Грант.
— Самые опасные среди них, это войны моего племени, — с гордостью провозгласил освобождённый парень.
Я не был полностью уверен в этом, мне все они казались весьма опасными.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Грант.
— Ваши люди назвали меня Урт. Пыльноногие звали — Нитоске.
— Женское Платье, — перевёл торговец. — Быстро, Парень, как тебя называли Кайила? Мы же не можем звать тебя Женское Платье.
— Кувигнака, — представился парень на родном языке.
Грант с отвращением плюнул в траву.
— Что-то не так? — удивился я.
— Это означает то же самое, только на Кайила, — объяснил Грант. — Кроме того, на обоих диалектах, это — фактически слово для платья белой женщины.
— Замечательно, — проворчал я. — Так как нам тебя называть?
— Кувигнака, — предложил он. — Женское Платье.
— Очень хорошо.
— Это — мое имя, — сказал Кувигнака.
— Очень хорошо, — повторил я.
Дикари уже были вокруг нас. Девушки в караване звякали цепью, и, скуля от страха, столпились в общую кучу. Меня сильно толкнули в плечо древком копья, но я устоял на ногах. Я знал, что они искали хотя бы минимальное проявление гнева или сопротивления.
— Улыбайся, — сквозь зубы скомандовал мне Грант. — Улыбайся.
Вот только улыбнуться у меня никак не получалось, но, также, я не оказывал и сопротивления.
19. В пути
Эвелин вскрикнула от ужаса, когда на её шее затянули верёвку. Она беспомощно дёргала своим маленькими, связанными за спиной запястьями. Потом её, спотыкающуюся толкнули к Джинджер, Максу и Кайлу Хобартам. Все они были раздеты.
— Хэйя! — прокричал высокий воин племени Слинов, один из воинов отряда, и ударил в бока своей кайилы. Животное взвизгнуло, фыркнуло, скакнуло в сторону и двинулось вперёд. Через мгновение оно следовало за колонной удаляющихся воинов, возглавляемых военным вождём, несшим крюкоподобный, украшенный перьями жезл, используемый для передачи приказаний в сражении.
Казалось, что он ведёт их в лагерь с триумфом очередной победы. Он вёл на привязи Хобартов, Джинджер и Эвелин. Два других Слина, следовали позади колонны воинов, в нескольких ярдах за пленниками, контролируя их.