Дикари
Шрифт:
— Что ты делаешь? — Спрашивает знакомый голос.
Я вскидываю голову, и тут же мне в лицо бьют горячие брызги. Я отклоняюсь назад, чтобы избежать этого, и обнаруживаю, что Леви стоит в дверном проеме, прижавшись плечом к раме и скрестив на груди крепкие мускулистые руки.
— Пытаюсь убедить себя, что на самом деле мне нужно поспать.
— Я могу принести тебе что-нибудь для этого, — предлагает он. — Ты вырубишься через две секунды.
Я качаю головой, идея крутится у меня в голове, как дурацкая дразнилка, предлагая мне целый мир, но при этом влечет за собой слишком много последствий.
—
— Достаточно справедливо, — бормочет он. — Что тебе нужно?
Глядя вверх сквозь ресницы, я пожимаю плечами.
— Мне просто нужно дышать. Мне нужно прожить двадцать минут, не вспоминая ни об одной из тех мерзких, гнусных вещей, которые мне пришлось сделать. Мне просто… мне нужно отдохнуть от всего этого. Мне нужно забыться.
Леви отталкивается от дверного косяка, его рука взлетает над головой и хватается за ворот футболки. Он стягивает ее, выставляя напоказ великолепные татуировки, и направляется в душ. Он небрежно бросает футболку на раковину и шагает прямо под струи воды, его черные джинсы низко сидят на бедрах.
— Считай, что дело сделано, — бормочет он, наклоняясь и хватая меня под мышки. Он отрывает меня от пола в душе, и по инерции его движений я прижимаюсь к его телу. Руками обвиваюсь вокруг его шеи, а спиной прижимаюсь к прохладной стене душа.
Вздох вырывается из моего горла, когда мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг его талии, ширинка его джинсов прижимается к моему клитору и посылает волну горячего электричества, пульсирующую прямо через мое лоно. Его бедра покачиваются, и я чувствую, как он твердеет под промокшими джинсами, всегда такой готовый дать мне то, что мне нужно.
Я закрываю глаза, когда низкий стон поднимается по моему горлу, и ничего не делаю, но позволяю себе чувствовать. Он медленно двигается, скользя по моей киске, его теплые губы прижимаются к моей шее, его язык скользит по моей чувствительной, покрытой синяками коже.
Все навязчивые мысли исчезают из моей головы, как он и предполагал, и все, что осталось, — это моя потребность быть с ним, чувствовать его внутри себя, растягивающего меня и заставляющего чувствовать себя живой. Я наклоняю голову, открывая ему больше доступа, пока он удерживает меня одной рукой, а другой проводит по моему боку, прежде чем подняться и обхватить мою грудь. Его палец обводит мой сосок, и он твердеет под его дразнящим прикосновением, как приглашение, от которого он не осмеливается отказаться.
Он щиплет меня за сосок как раз в тот момент, когда его ширинка трется о мой клитор, и мое тело содрогается, вздох срывается с моих губ, когда электричество усиливается.
— Черт, Леви, — выдыхаю я, чертовски уверенная, что если бы наши тела не были склеены вместе, я бы уже держала его бархатистый член в своих руках, работая с ним так, как, я знаю, ему нужно.
Его губы становятся более настойчивыми на моей шее, и я хватаю его лицо, отчаянно желая ощутить вкус его поцелуя. Он дает мне именно то, что мне нужно, не смягчаясь ни на чертову секунду, когда его язык погружается в мой рот, его обжигающий поцелуй зажигает мое тело.
Его рука блуждает по моему телу, оставляя за собой след отчаяния, и когда
— О, черт, — выдыхаю я ему в губы, мои ноги сжимаются вокруг него. — Еще.
Не желая разочаровывать, его большой палец нащупывает мой клитор, но вместо того, чтобы провести прямо по нему, он делает ленивые круговые движения вокруг него, и все мое тело замирает от мгновенного удовлетворения, а глаза закрываются, поскольку я ничего не делаю, только чувствую.
Пока он поклоняется моему клитору с величайшей преданностью, его пальцы опускаются все ниже. Они находят мой вход и проникают в меня, изгибаясь так, чтобы попасть в это восхитительное местечко глубоко внутри.
— Святое дерьмо, Леви. Да, — стону я, впиваясь ногтями в его плечо.
Он отрывается от моих губ, и я тут же начинаю скучать по их прикосновениям, но когда он берет мое бедро и опускает его со своей талии, он опускается на колени, и я понимаю, что его губы могли бы быть гораздо более уместны в другом месте.
Его большие руки скользят вверх по моим ногам и хватаются за бедра прямо под задницей, прежде чем без усилий поднять меня. Я хватаюсь за его плечи, когда он раздвигает мои бедра и усаживает меня себе на плечи, моя киска оказывается прямо на одной линии с его ртом, и, черт возьми, он не теряет времени даром.
Его умелый язык скользит по моему клитору, и я вскрикиваю, мой громкий, задыхающийся стон наполнен лучшим видом удовлетворения. Как раз в тот момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, его губы смыкаются на моем влагалище, и он работает со мной так восхитительно, как может только Леви ДеАнджелис.
Посасывает. Покусывает. Дразнит. Дразнит.
— О, черт!
Устремив на меня свои темные, горячие глаза, он тянется вниз, и я завороженно наблюдаю, как он расстегивает джинсы и вытаскивает из них свой толстый член. Его возбужденные вены взывают ко мне, как проклятая сирена, смея заставить меня потерять рассудок и совершить всевозможные нечестивые поступки. Я слишком далеко, чтобы даже подумать о том, чтобы дотянуться до него, но когда его рука обвивается вокруг его длинного члена, я понимаю, что иногда смотреть шоу может быть намного лучше.
Глаза Леви впиваются в мои, пока он двигает рукой по своему члену вверх-вниз, заставляя меня прикусить губу от голода. Я спиной сильнее прижимаюсь к стене, и он протягивает другую руку, хватая меня за грудь и крепко сжимая ее, пока работает с моей киской.
Его язык скользит по моему клитору, и я вскрикиваю, зная, что не выйду из душа, пока он не оттрахает меня до полусмерти.
Мое тело горит желанием, отчаяние пульсирует во мне, как никогда раньше.
— О Боже, Леви. Да, не останавливайся, черт возьми. Прямо здесь, — кричу я, мои стоны становятся дикими и неистовыми, когда он трахает меня своим языком, его медленные мучительные движения по его члену заставляют все сжиматься глубоко внутри меня, представляя, как он с тем же самый интенсивным темпом проникает глубоко в мое влагалище.