Дикари
Шрифт:
Он врезается в меня снова и снова, и когда знакомое напряжение нарастает глубоко внутри, я просовываю руку под себя и прижимаю пальцы к своему клитору. Потирая себя маленькими тугими кругами, моя киска пульсирует, а моя попка сжимается вокруг его большого пальца, предвкушение быстро берет верх.
— Черт возьми, — бормочу я в одеяло, мои слова приглушены дорогим одеялом из гусиного пуха.
Леви трахает меня сильнее, его темп ускоряется, пока мои пальцы неустанно работают с моим клитором. Он сильно шлепает меня, звук сотрясает мою спальню, когда все сжимается внутри меня, вырывая громкий
Моя киска содрогается, и я превращаюсь в лужицу. Резко вдохнув, я зажмуриваю глаза, а мои пальцы впиваются в одеяло.
— О, чееерт, — стону я, когда Леви кончает вместе со мной, его горячее семя выстреливает в меня, а его большой палец задерживается в моей попке, медленно проталкиваясь глубже.
Мой оргазм пульсирует во мне, и по мере того, как Леви продолжает двигаться, позволяя мне пережить мой кайф, он становится только интенсивнее. Я вскрикиваю, переполняющий меня адреналин оказывается слишком сильным, чтобы я могла с ним справиться. Наконец мое тело освобождается от напряжения, давая мне возможность перевести дух. Когда я спускаюсь с кайфа, Леви осторожно выходит из меня, и я падаю, сворачиваясь в клубок и глядя на этого невероятного мужчину-зверя.
Он смотрит на меня сверху вниз с обожанием в его теплых глазах, когда я чувствую, как его семя медленно вытекает из меня и растекается у меня между ног, но, черт возьми, я не собираюсь вставать и уходить, не тогда, когда Леви смотрит на меня вот так.
Он наклоняется и подхватывает меня на свои умелые, покрытые татуировками руки, крепко прижимая к груди, пока обходит край кровати. Он опускается, прислоняясь к изголовью кровати, и сажает меня к себе на колени, совершенно не заботясь о том, что я устраиваю у него на коленях беспорядок.
Моя голова лежит у него на груди, и я слушаю ритмичное биение его сердца, в то время как его рука обвивается вокруг меня, удерживая неподвижно.
— А теперь спи, — говорит он мне, более чем успешно выполняя свою задачу заставить меня забыться. — Я никуда не уйду. Я буду обнимать тебя всю ночь напролет, если тебе это понадобится.
И, не сказав больше ни слова, я ощущаю безопасность его сильных рук, и проваливаюсь в долгий сон без сновидений, монстры и демоны моего разума наконец-то успокоились.
10
Послеполуденное солнце светит в окно моей спальни, и я щурюсь от яркого света, обнаруживая, что руки Леви все еще крепко обнимают меня несмотря на то, что я проспала целую жизнь. Сейчас, должно быть, около пяти часов дня, а это значит, что я была без сознания по меньшей мере двадцать часов.
— Я думал, ты никогда не проснешься, — бормочет Леви в тишине, кладет телефон на кровать и притягивает меня к своей груди. — Как ты себя чувствуешь?
Я пожимаю плечами, не совсем уверенная, что на это ответить.
— Нормально, наверное, — говорю я, давая ему общий ответ, который абсолютно
Освобождаясь из объятий Леви, я подползаю к краю кровати и встаю на дрожащие ноги, прежде чем броситься в ванную и опустить задницу на унитаз. Двадцать часов — это слишком долго для меня, чтобы не пописать, а поскольку сперма Леви все еще стекает у меня между ног, мне пора привести себя в порядок.
Помывшись, я возвращаюсь в огромную спальню, которая каким-то образом стала моей собственной. Я прохожу по плюшевому ковру и захожу в гардеробную, обнаруживая совершенно новое черное белье, свисающее с атласной вешалки. Сорвав дорогие бирки, я смотрю на себя в зеркало от пола до потолка, когда надеваю черное кружево на свое тело. Оно сидит на мне идеально, и, черт возьми, я не собираюсь лгать, это один из самых сексуальных предметов нижнего белья, которые я когда-либо носила.
Просматривая вешалки с одеждой, которая когда-то принадлежала Ариане, я нахожу черный шелковый халат и снимаю его с вешалки, прежде чем смять в руках. Это самый мягкий шелковый халат, к которому я когда-либо прикасалась. Я могу только представить, сколько стоила эта штука, но в любом случае, с этого момента я буду жить в нем, если только кто-нибудь из этих требовательных братьев ДеАнджелис не скажет мне иначе.
Просунув руки в широкие рукава, я иду обратно в спальню.
— Куда ты идешь? — Спрашивает Леви, когда я направляюсь к двери. — Я еще не готов отпустить тебя. Прошло четыре гребаных дня, детка. Нужно наверстать упущенное время.
Глубоко внутри меня все сжимается, и я чувствую тупую, чувственную боль между ног, напоминающую мне, где именно он был. Я прикусываю губу, его предложение провести день, трахая меня, более чем соблазнительно, но если я ничего не съем в течение следующих трех секунд, мне кажется, я могу умереть.
Оглядываясь через плечо, я одариваю его знойной улыбкой, наблюдая, как его глаза прищуриваются и загораются желанием. Я останавливаюсь у двери и позволяю своему разгоряченному взгляду путешествовать вверх и вниз по его сильному телу, татуировкам, темным глазам и скульптурному совершенству, отчего у меня текут слюнки.
— Мне понадобится энергия, чтобы у меня была хоть какая-то надежда продержаться с тобой остаток дня, — говорю я ему. — Тебе что-нибудь принести снизу?
Глаза Леви блестят от беззвучного смеха, когда он качает головой.
— Нет, детка. Просто сделай это быстро. Мы не можем рисковать тем, что ты столкнешься с Маркусом. Этот ублюдок вцепится в тебя своими когтями и унесет с собой, пообещав взорвать твой мозг каким-нибудь бредовым извращением.
Жар пульсирует под поверхностью, и я снова сжимаю бедра, представляя все те ужасные вещи, которые Маркус мог бы сделать со мной, хотя, когда дело доходит до Маркуса, угадать невозможно. Сомневаюсь, что даже он знает, как он собирается трахнуть меня, прежде чем это произойдет. Он любит действовать спонтанно, и мне это в нем нравится.