Дикая фиалка Юга
Шрифт:
Поняв, что тут без вариантов, девица ему попалась упрямая и вздорная, и ее никак не убедить и не запугать, чиновник горестно вздохнул, потянул к себе толстенную книгу и принялся записывать требуемое. Но я пошла ещё дальше. После того, как мистер Стайлас все записал в свой талмуд и заверил, я заставила его выдать мне на руки эту же запись, только на отдельном листе и заверенную всем печатями.
Наконец, все бумажные дела были завершены, секретарь вытер вспотевшую лысину и ещё раз, на прощание, горестно вздохнул. Лицо его и впрямь выражало мировую скорбь мощностью в пять-семь
Но, увы! И там меня не слишком-то ждали! Хотя поначалу все начиналось неплохо. Меня сразу проводили к управляющему, на табличке двери было написано "Мсье Робер де Грасси". Управляющий, очевидно, меня знал, то есть, Вайолетт. Поэтому встал из-за стола и сочувственным тоном сказал, чуть приобняв меня за плечи и сразу же отпустив.
– Знаю, знаю о твоем горе, наслышан, девочка моя! Прими соболезнования от меня и моей семьи! Такая утрата для тебя!
Я для приличия всхлипнула пару раз, но усевшись удобнее в кресло, деловым тоном начала:
– Благодарю вас, мсье Робер, но я пришла к вам по другому делу. Я хотела бы узнать состояние счетов моего papa. Поскольку я являюсь наследницей по закону, вот и соответствующий документ у меня есть.
Я полезла в сумочку за нужной бумагой, но управляющий замахал руками.
– Не надо, я и так знаю, что ты наследница. Твой отец специально приписку к договору сделал, что ты наследница его состояния. По счетам у твоего отца все в порядке, сумма там имеется приличная.
Я обрадовалась, вот сниму деньги, глядишь, и дом отстрою. Но рано радовалась. Мсье Робер тут же вернул меня с небес на землю.
– Но распоряжаться средствами отца ты сможешь, когда тебе исполнится двадцать один год. Если раньше, то твой супруг может снимать деньги и передавать тебе.
Я про себя усмехнулась: "А может и не передавать!"
Банкир продолжал:
– Так что мой совет тебе, девочка - выходи поскорей замуж!
– За кого? За вас?
– я горько усмехнулась.
– Почему за меня? У меня жена есть! У тебя и самой жених есть! Хотя... да…
Эту оговорку я не поняла и уточнять не стала. Зато банкир достал из ящика своего стола какие-то документы с кучей печатей.
– Вот заодно, раз уж ты здесь, то вот, держи. Это документы на налог на плантацию и на имение. Оплатить надо до первого числа августа. Иначе, сама понимаешь, и плантация, и имение уйдет с молотка за долги! Анри не успел оплатить, теперь тебе, как наследнице, придется.
Я дрожащей рукой приняла пачку документов. Глянула на итоговую сумму и у меня в глазах потемнело - такой суммы мне до августа ни в жизнь не собрать!
– То есть, мсье Робер, деньги я получить не могу, потому что мне нет двадцати одного года, а налоги я обязана платить, невзирая на возраст? А почему два налога? Отдельно на плантацию и отдельно на имение. Это как?
– Да, обязана!
– почти радостно подтвердил финансист - А два налога, это потому, что считается, что плантация - это земли, поселок, что стоит на твоих землях, сахарный завод тоже к плантации относится. Имение
– Так нет же ни дома, ни полей с тростником - в отчаянии почти выкрикнула я.
Де Грасси развел руками.
– Это налог за прошлый год, а тогда все это было!
Из банка я вышла на подгибающихся ногах и побрела в сторону рынка.
Глава 9
Дошла до рынка, увидела Клери, неторопливо складывающую пустую тару и мешки в телегу. Ну, хоть тут все нормально. Клери, увидев меня, тут же доложилась:
– Все продали, мисс Вайолетт! Хорошо брали! Сейчас много плантаций с этой стороны Уичито разорены или сожжены, некому продукты поставлять. А с другого берега, куда нордлинги и не сунулись даже, везти далеко, получается. Сахар вообще был только у нас. Прошлогодний весь урожай распродан, нового ещё нет. Торговцы подходили, предлагали купить весь наш остаток сразу.
Я отрицательно качнула головой.
– Нет, Клери, не будем им продавать! Торговцы заходят сбить нам цену, так как берут оптом, а мы сами вот так продадим дороже. Пойдем, надо семян свеклы купить.
Клери искренне изумилась.
– А зачем нам ее столько? Скотины теперь у нас почти и нет совсем! Ну, штук с пяток поросят можно купить, пожалуй.
Я усмехнулась.
– Клери, из этой свеклы можно варить сахар, не хуже тростникового! Вот вернёмся и попробуем запустить цех, только вместо тростника будем варить сахар из того запаса свеклы, что лежит у нас в складе. Получится - попробую купить излишки свеклы в деревне да на окрестных плантациях.
Экономка только недоверчиво покачала головой. Но ничего против говорить не стала, потому как уже знала, что с новой мною спорить не надо. Я все равно сделаю по-своему. Семена мы купили, благо, вырученные деньги за проданное позволяли это сделать. Да и стоили они здесь очень даже дёшево, так как считался конечный продукт только как корм скоту. Поскольку покупала я семена в промышленном объеме, то впоследствии вызвало упорные слухи, что я намерена разводить стада скота. И что я вовсе не так бедна, как может показаться - то ли я успела из Батон-Руж что-то спрятать и привезти, то ли здесь родительская кубышка не сгорела. Эх, если бы это было так!
Нам пора было возвращаться домой, но и есть хотелось очень сильно. Поэтому приняли компромиссное решение - я тихо сижу на телеге, не отсвечиваю, а Клери бежит в ближайшую едальню и покупает нам еды с собой. В дороге и поедим, нам не впервой.
И сидела я, как и договаривались - тихо и не отсвечиваю. Солнышко пригревало, и я, видимо, задремала. Из сонного оцепенения меня резко вырвал тоненький детский то ли крик, то ли визг. И ещё тоненькое ржание жеребёнка, которого убивают. Раскрыв глаза, я завертела головой. Неподалеку, возле забора той самой едальни, волновалась толпа местного люда. И где-то там, внутри, творилось что-то ужасное. Ребенок уже не кричал, а только скулил.