Дикая фиалка Юга
Шрифт:
Глория откашлялась и сухим тоном донесла до сведения присутствующих, что сейчас, сразу после завтрака, она с Говардом отбывает вдвоем по делам, не терпящим отлагательства. Если что, они могут задержаться с ночёвкой на сутки. Аделина смешно округлила розовый ротик и пару раз недоумевающе хлопнула ресничками.
– Миссис Мейфорд, а я? Как я одна тут останусь? Вы же всегда меня с собой брали! Мне ведь скучно одной будет!
Нижняя губка нежной девицы задрожала, в ресничках мелькнули хрустальные слезинки. Надёжно отработанный на родителях образ: "Прекрасная дева в беде" на миссис Мейфорд дал сбой, не подействовал.
– Как это внутрисемейное дело? Тогда тем более оно меня касается! Я ведь и так уже практически член семьи, миссис Мейфорд! Я невеста вашего сына!
Говард подавился куском ветчины, миссис Глория выпрямилась до доскообразного состояния. Потом пробормотала:
– Для этого надо, чтобы Говард прежде...
И оборвала фразу, не договорив. Аделина рыдала, Говард кашлял, Глория молча сидела, глядя в одну точку на стене. Наконец, прокашлявшись, Говард неуверенно сказал:
– Мама, может, и правда, пусть едет с нами Аделина? Ведь она наша гостья, что тут особенного?
Миссис Глория поморщилась и неохотно согласилась, единственное условие - Аделина помалкивает. А себе сделала пометку, что от этой манипуляторши и интриганки надо быстрее избавляться. Ишь, невеста она! А кто ей предложение делал, интересно? Неужто Говард решил что- то самостоятельно? Как решил, так и перерешит. А девицу однозначно домой, к родителям!
Выехали они впрямь сразу после завтрака. Но того, что Эдвансы, мать и сын, проехали мимо уже час назад, Глория ещё не знала.
***
Утро, как и обычно, у нас началось рано. Позавтракав, я пошла посмотреть, чем заняты мои домочадцы. Клери и Эжени выносили всю кухонную утварь через кухонную дверь во двор. Там они собрались всю ее отчистить. Валери спешила к своим подопечным в хлев. Сюзанн, слегка надувшись, готовила краску и щетки для побелки кухни. Ливви и Жан, надев шляпы, чтобы голову не напекло, вооружившись старыми ножами и ведрами, вприпрыжку побежали в огород. Поль качал воду в бочки возле гряд для вечернего полива. Николя чем- то стучал возле конюшни.
Вот пока все при делах, я и поговорю с Полем. Подождав, пока он закончит заполнять все бочки, позвала его за собой. Устроились мы с ним на новой скамье, стоявшей под уцелевшим от пожара большим раскидистым деревом, названия его я не знаю, не росли у нас такие. Вроде и на виду у всех, но при этом никто не слышит, о чем мы разговариваем.
– Поль, прости, что я вмешиваюсь в твои дела, но этот разговор, к сожалению, назрел давно, а последние события только поторопили его.
Поль заметно напрягся и глуховато спросил:
– Вы меня уволить хотите? Я плохо работаю?
И посмотрел на меня таким щенячьим взглядом, что я почувствовала себя не восемнадцатилетней девчонкой, а умудренной жизнью тёткой. Я заторопилась донести до него свою мысль.
– Ну что ты! Работаешь ты просто отлично! Я о другом. Ты, кажется, говорил, что собираешь деньги на собственный дом, потому что хочешь жениться. Верно?
Парень кивнул, с недоумением глядя на меня.
– Вот, Поль, коль ты намерен жениться, я не хочу чтобы кружил голову несбыточными надеждами молоденькой Сюзанн. У девочки первая влюбленность, а тут
Поль слушал меня внимательно, не пытаясь перебить или как- то оправдаться. Когда я замолчала, только тогда он сказал:
– Я, наверное, просто не сказал тогда, но я и сам не уверен был, что я могу понравиться ей. Я и собираюсь жениться именно на Сюзанн. И дом мне свой нужен, потому что моя мама не рада невестке - бесприданнице. А мне Сюзанн все равно по сердцу. И ей я вроде тоже приглянулся. Глядишь, за год и вовсе у нас все наладится.
Фу, как неудобно получилось! Парень, оказывается, порядочный, вовсе не намерен дурить голову девочке, а с серьезными намерениями. Даже от недовольной мамаши хочет защитить. А тут я, со своими нотациями! Я с облегчением вздохнула и сказала:
– Вот и хорошо, что поговорили, все прояснили. Если Сюзанн даст свое согласие, то и я только рада буду за вас. А участок земли под дом я вам подарю, как свадебный подарок. Пусть у вас будет что- то своё. И увольнять я вас не намерена. Сюзанн наказана за дело, будет знать, что надо, прежде всего делом заниматься, раз ей доверили. А пока что, я сейчас переоденусь и пойду на конюшню. Ты тоже приходи, вдруг, чем помочь надо будет. Будем седлать Дарки и вновь приучать ходить под седлом. У него и раньше характер был мерзкий, а тут и вовсе разбаловался. Хватит, побездельничал!
И с этими словами я быстро пошла в дом, махнув рукой Клери, чтобы она шла за мной. Надо помочь мне переодеться в новомодный и сногсшибательный для местных прикид. Впрочем, Клери поддерживала меня и в моей фэшн- революции. После того, как я удачно продала драгоценности, "изобрела" свекловичный сахар, сгущёнку и ириски - она практически уверовала в моей непогрешимости в решениях. И если бы ранее знала, к чему может привести удар по голове, то сама бы давно настучал по «кумполу» своей капризной воспитаннице. Так что с этой стороны поддержка мне обеспечена. А молодые девчонки тоже будут на моей стороне наверняка. Остаются мужчины, но они вряд ли что скажут. Ибо стоять между женщиной и тряпками, которые ей нравятся - это, знаете ли, чревато для здоровья.
Покрутившись так и сяк, осталась довольна своим обликом. Клери откуда- то притащила побитый жизнью, но тщательно отчищенный женский цилиндр для верховой езды. К нему брошкой была пришпандорена вуалька. Нахлобучив сию шляпку на голову, я ещё раз глянула на себя в зеркало. Посомневалась - может, стоило на гвозди этот цилиндр приколотить к голове, чтобы не свалился.
Но чего резину тянуть, надо идти на конюшню. Только я подошла к калитке левады, как из ворот конюшни, крепко держа коня под уздцы, вышел Николя. Дарки нервно всхрапывал, перебирал тонкими ногами и косил в нашу сторону темным глазом. Но был уже оседлан. Николя сообщил, что к седлу конь отнёсся не то чтобы радостно, но без энтузиазма. Да и вообще, весь вид Дарки говорил: "Ребята, ведь хорошо же жили, что начинается- то?".