Дикая любовь
Шрифт:
Только благодаря едва уловимому самоконтролю мои толчки становятся размеренными, каждое горячее скольжение посылает толчки удовольствия вниз по позвоночнику, и я снова и снова погружаюсь в нее, приближая нас обоих к пику. Рука Елены зажата между нами, она проводит быстрые круги по своему клитору, и я чувствую по ее дыханию, что она близка к этому.
Я тоже. И в тот момент, когда я чувствую, как она начинает кончать, я понимаю, что больше не смогу сдерживаться.
— Я почти… ох…, — дышит она, выгибаясь навстречу мне, ее ноги обвиваются вокруг моих, сминая мою рубашку между нами, а ее рука обхватывает мою руку, удерживая себя от удовольствия, пока она извивается на моем члене. — О, блядь, Левин…
Я чувствую, когда она кончает. Это внезапное сжатие, пульсация, то, как она пульсирует и трепещет вокруг меня, засасывая меня глубже, когда она откидывает голову назад и выкрикивает мое имя снова и снова, и я теряюсь. Мой член твердеет, пульсирует, когда я кончаю в нее, и все, о чем я могу думать, это ее дразнящий голос, спрашивающий меня, хочу ли я представить ее капающей моей спермой, пока меня не будет.
Да, блядь. Я хочу заполнить ее до отказа. Я погружаюсь в нее так глубоко, как только могу, чувствуя, как она прижимается ко мне, задыхаясь от оргазма. Я стону ей в плечо, наполняя ее волна за волной спермой, удовольствие поглощает меня, пока я держу себя внутри нее.
Теперь мне еще труднее уйти. Я хочу остаться там, в ее тепле, чувствуя, как она пыхтит и содрогается подо мной, прижимая меня к себе, ее ноги держат меня в ловушке, ее киска все еще трепещет вокруг моего члена. Я хочу лечь с ней в постель и делать это снова, снова и снова, столько раз, сколько смогу, пока я физически не смогу больше напрягаться.
Я совершенно не хочу лететь на этом гребаном самолете.
Медленно выхожу из нее, застонав от удовольствия, когда она обхватывает мой размягчающийся член. Я позволяю себе еще раз взглянуть на нее, увидеть блеск моей спермы на ее складках, жемчужины у ее входа, и мой член снова становится твердым от одного только вида ее наполненности мной.
Она опускается на кровать, позволяя своим шортам упасть на место, и испускает тихий вздох, пока я натягиваю штаны и поправляю одежду.
— Я пойду в душ, — мягко говорит она. — Скажи Изабелле, что я спущусь через несколько минут.
И вот так все закончилось, и все вернулось на круги своя.
Я киваю и возвращаюсь, чтобы закончить собирать вещи, когда слышу, как она идет в душ. Когда я слышу, как включается вода, меня охватывает новое возбуждение, и я думаю о том, как она раздевается, как ее кожа становится мокрой и мыльной под струей, как неизбежно вспоминаются все те разы, когда мы трахались в душе в Рио, и как это неразрывно связано в моем сознании с удовольствием. Я думаю о том, как она целенаправленно избегает смывать мою сперму, как сжимает бедра, чтобы удержать ее внутри себя, и мой член набухает у бедра.
Блядь. Если я не буду осторожен, то вернусь туда, откуда начал.
Я вытесняю эти мысли из головы, когда заканчиваю собираться и спускаюсь вниз, оставляя сумку у двери, чтобы впустить Изабеллу. Она улыбается мне, проходя внутрь, и оглядывается через плечо.
— Елена все еще в постели?
— Она принимает душ. Она просила передать, что спустится через минуту. Я могу попробовать приготовить вам завтрак, если хочешь?
Изабелла покачала головой.
— Все в порядке. Я сделаю все сама. Чем быстрее ты поедешь в аэропорт, тем лучше.
Она говорит это с улыбкой, как будто советует мне приехать заранее, чтобы я меньше волновался перед полетом, но я слышу это так, как оно есть, чем быстрее ты уедешь от Елены, тем лучше. Я знаю, что единственная причина, по которой она может не надеяться на то, что я не вернусь, это то, как сильно это ранит Елену, но даже в этом случае, я думаю, у нее может быть идея, что Елена просто переживет это, и нам всем будет лучше.
Разве я тоже так не думаю? Спрашиваю я себя, садясь в машину и отправляясь в аэропорт. С каждой милей я все острее ощущаю расстояние, мне хочется развернуться и вернуться к ней. Я не был в Нью-Йорке со дня свадьбы, и должен быть рад вернуться, посетить старые места и побывать в месте, которое я считал своим домом более десяти лет.
Показательно, что я уже с нетерпением жду того момента, когда окажусь на обратном рейсе домой.
И только оказавшись на месте и приступив к работе, я могу отогнать мысли о ней. Нико приветствует меня, рассказывает, чем занимался в мое отсутствие, и дает мне файлы шести стажеров, за которыми я буду наблюдать.
— Ты дал мне большие возможности, — с усмешкой говорит он, следуя за мной в кабинет Виктора. — Я и раньше думал, что у меня много дел, но с твоим отсутствием список стал вдвое длиннее.
— Скажи Виктору, что тебе нужна новая версия тебя, чтобы заменить себя, — язвительно говорю я ему, когда мы входим в кабинет. — Не все же должно быть на твоих плечах. А когда родится ребенок, я смогу приезжать сюда только время от времени.
— Я слышал. Поздравляю, — предлагает Нико, и я натянуто улыбаюсь ему, когда мы заходим внутрь, и он немного отходит в сторону, позволяя мне поговорить с Виктором в полуприкрытом пространстве.
Виктор рассказывает мне о стажерах, о своем мнении о них и о том, на что мне следует обратить внимание. Закончив, он делает паузу, как бы обдумывая что-то.
— Выпей со мной сегодня вечером, — говорит он наконец. — Я хотел бы услышать, как у тебя идут дела. Поговорить немного. Если у тебя нет планов.
В мои планы на вечер входило выпить, хотя я намеревался побыть один. У меня такое чувство, что я знаю, какие вопросы у Виктора могут быть ко мне, о чем он хочет поговорить, и это не та тема, которую я хочу затрагивать. Но я также знаю, что он был более чем любезен, позволив мне уехать в Бостон, вместо того чтобы настаивать на переезде Елены сюда, как он вполне имел бы право поступить. После стольких лет совместной работы он стал мне скорее другом, чем работодателем, и у меня не хватает духу сказать ему нет.
— Конечно, — говорю я ему, забирая папки. — Встретимся после.
***
К тому времени, как я прихожу, Виктор уже сидит в баре, расположившись в кабинке поодаль, с рюмкой водки перед собой и раскрытой книгой на столе. Он поднимает глаза, когда я вхожу, машет рукой проходящей мимо официантке и кивает на свой стакан в знак того, что она должна принести еще один.
— Сейчас тебе принесут напиток, — говорит он, когда я сажусь в кабину с кожаной спинкой. Бар похож на тот, в котором мы пили в прошлом, дорогой и отполированный, все из кожи и красного дерева, слабый запах табака проникает из курительной комнаты в задней части. — Как дела?