Дикая любовь
Шрифт:
— Мне действительно не нужна нянька, — ворчит она, ее глаза открываются чуть шире, когда она прижимается к подушкам и проводит рукой по волосам. Она делает это каждое утро, перебирая пальцами спутанные пряди, и у меня в груди снова щемит от осознания этой маленькой близости, и то, что только я знаю это о ней. Никто другой не просыпался рядом с ней столько раз, сколько я. Никто другой не видел все те крошечные вещи, которые она делает, те маленькие привычки, которые она сформировала, и никто другой не запоминал их. Она моя, так, как никогда не была ничьей другой, и это заставляет меня одновременно и страдать по ней, и испытывать чувство вины, потому что она могла бы принадлежать кому-то, кто любил бы ее так, как она заслуживает. Это великая загадка моей жизни, знать это и в то же время испытывать прилив злобного собственничества при мысли о том, что кто-то еще может прикоснуться к ней, и чувствовать, что если кто-то попытается это сделать, то я убью его голыми руками. Это чувство, на которое у меня нет никакого права, но оно все равно есть.
— Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось уезжать, — тихо говорит она, впиваясь зубами в нижнюю губу, как будто знает, что не должна была этого делать. — Но я знаю, что тебе это нужно, — поспешно добавляет она. — Ведь ты все еще работаешь на Виктора.
— Дни пролетят в мгновение ока, — обещаю я, пересекая комнату, чтобы поцеловать ее в лоб, пока я заканчиваю застегивать рубашку. Я вижу, как ее взгляд скользит по ней, словно она рассматривает возможность снова расстегнуть ее на мне, и мой член дергается на ширинке.
Я хочу трахнуть ее, прежде чем уйду. Боже, как я этого хочу. Прошло несколько недель с тех пор, как я был внутри нее, и как бы ни были хороши наши послеобеденные игры в постели, когда я ел ее, а она дважды сосала мой член до содрогающегося оргазма, это не то же самое, что чувствовать ее вокруг себя, весь этот тугой, влажный жар, пульсирующий по моей длине, когда я надвигаюсь, и надвигаюсь…
Блядь. В одно мгновение мой член становится каменно-твердым, пульсирует почти болезненно, и я стискиваю зубы. Теперь мне придется бороться со стояком весь полет, и я подумываю о том, не стать ли мне членом клуба "На высоте в милю", пока отступаю от кровати, наклоняясь так, чтобы Елена, надеюсь, не увидела моей эрекции.
Конечно же, она это делает.
— Ты не можешь так уйти, — мягко окликает она меня, когда я начинаю складывать одежду в вещевой мешок, пытаясь сосредоточиться на том, сколько рубашек мне нужно, а не на болезненной пульсации в паху. — Вернись в постель на минутку.
— Я только что оделся. — Я смотрю на свой телефон. — Твоя сестра будет здесь через пятнадцать минут.
— Тогда пусть будет десять. — Я слышу шорох и поворачиваюсь, чтобы увидеть, что она откинула одеяло, ее ноги маняще раздвинуты, когда она сдвигает свободную ткань шорт, которые она надела в постель, на одну сторону, и я понимаю, что под ними нет трусиков, с новой болезненной пульсацией.
Она одаривает меня маленькой лукавой улыбкой, раздвигая себя пальцами, открывая мне аппетитный вид на свою мягкую, влажную киску, соблазнительно поблескивающую, когда она проводит пальцем по своему клитору.
— Давненько ты не был во мне, — пробормотала она, ее бедра слегка выгнулись, и последнее слово закончилось на вздохе, когда она обвела пальцем свой клитор. — Тебе даже не нужно снимать одежду. Или мою. Просто трахни меня перед уходом. Пожалуйста.
Последнее слово вырывается со стоном, и часть моего и без того затуманенного похотью сознания поражается тому, как хорошо она меня изучила, как точно знает, на какие кнопки нажать, чтобы заставлять меня каждый раз сомневаться в своих решениях.
— Елена…
— Это безопасно. Я знаю, что это так.
— А если я сделаю это, а потом уйду, и что-то случится, я никогда себе этого не прощу. — Мой член упирается в бедро, протестуя. — Мы не можем…
— Мы можем, — настаивает она. — И сейчас я такая мокрая… — Она снова выгибает бедра, проводя пальцами по своим складочкам, и я вижу, насколько она права. Я представляю себе ее вкус, и, если бы у нас было больше времени, я бы уже был у нее между ног, вылизывая ее до самого быстрого оргазма в ее жизни.
— Я кончу так или иначе, — мурлычет она, сузив на меня глаза. — Так что можешь продолжать собирать вещи и слушать, как я делаю это сама, слышать, какая я мокрая… — она снова проводит пальцами по своим складочкам, каждое слово звучит еще более придыхательно, чем предыдущее, воспроизводя звук движения руки по ее возбужденной плоти, — или можешь прийти сюда и заставить меня кончить от твоего члена, Левин, и оставить меня течь твоей спермой, пока ты направляешься в Нью-Йорк.
Я поворачиваюсь и смотрю на свою распутную жену, пока она теребит свой клитор чуть быстрее, впиваясь зубами в мягкую, красивую нижнюю губу.
— Тебе нравится эта идея, не так ли, — шепчет она, в ее голосе звучит хриплый стон, когда она тянется вниз, оттягивая свободной рукой свои шорты в одну сторону, чтобы у меня был еще лучший обзор, чем раньше. — Садясь в самолет, ты весь день будешь думать о твоей сперме внутри меня. Как я наполнена…
— Черт возьми, — прорычал я, в два шага пересекая кровать. Одной рукой я уже расстегиваю ремень, а другой хватаю ее за плечи, дергаю на полпути по матрасу и едва не кончаю на месте от ее возбужденного крика, когда я рывком расстегиваю молнию и сдвигаю штаны достаточно далеко вниз по бедрам, чтобы не запутаться в них, когда мой член вырывается на свободу.
— Придержи шорты, пока я тебя трахаю, как хорошая девочка, — говорю я ей, мой голос густ от вожделения. — Ты хотела, чтобы тебя трахнули? Тогда возьми мой член, Елена.
Я вхожу в нее не так сильно, как хотелось бы. Даже когда меня одолевают ее дразнилки, мне хватает самоконтроля, чтобы не вонзиться в нее. Если бы не ребенок, я бы так и сделал. Я бы трахал ее так сильно и быстро, как только мог, вколачивал бы в нее свой член, чтобы показать ей, что бывает, когда она дразнит меня до предела. И самое главное, из-за чего я чуть не влился в нее, как только почувствовал ее жар вокруг себя, это то, что я знаю, что ей чертовски нравится. Это то, чего она хочет, чтобы я трахал ее со всей силы, чтобы уничтожил ее, и в этот момент я хочу этого. Но я не собираюсь рисковать ради нашего удовольствия. Я стискиваю зубы, вжимаясь в нее, стон вырывается из меня в тот момент, когда я чувствую, как она сжимается вокруг моей набухшей головки члена, и я не уверен, что мне понадобится даже десять минут.
— Продолжай теребить свой клитор для меня, Малыш, — бормочу я себе под нос, проникая в нее и чувствуя, как она сжимается вокруг меня. — Заставь себя кончить на моем гребаном члене.
— Да, да, о боже, о, блядь, да… — Елена стонет, ее бедра вздымаются вверх, с нетерпением насаживаясь на мой член, так что я кончаю в нее даже быстрее, чем ожидал, каждый дюйм моего члена погружается в ее влажную, тугую киску.
— Такой грязный рот у такой невинной девушки, — пробормотал я ей на ухо, насаживаясь на нее. Какая-то маленькая часть меня все еще думает, что я не должен этого делать, что я не должен рисковать, даже если нам сказали, что это безопасно. Но я также не думаю, что смогу прожить несколько дней без нее. Я думал, что могу дать ей свободу. Отделиться, если она захочет. Но уже через несколько недель трахаю ее так, словно я просто и не жил без нее.