Дикая любовь
Шрифт:
Так что я соглашаюсь на шопинг и обед.
— Мне нужно купить кое-что для Эшлинг, — говорит Изабелла, когда мы устраиваемся на заднем сиденье машины. У нас нет шансов самим сесть за руль, два охранника, которые настаивают на том, чтобы ехать с нами, позаботятся об этом.
— Мне, наверное, нужно тоже купить несколько вещей для ребенка, — успеваю я сказать, как машина въезжает в пробку. — У нас есть все необходимое, но еще не все…
— Мы должны сделать несколько покупок и для себя, — твердо говорит Изабелла. — Я уже не помню, когда в последний раз покупала себе что-нибудь.
— Мне ничего не нужно…
— Дело не в необходимости, и ты это знаешь. — Изабелла одаривает меня улыбкой. — Давай повеселимся. Я знаю, что Левину будет все равно, если ты немного потратишься, и Найлу тоже. Нам обоим будет полезно расслабиться.
Она права, и я это знаю. Мой врач сказал бы мне то же самое, мол стресс вреден для ребенка. Я должна постараться насладиться этим днем, временем, проведенным с сестрой, и не думать о том, как сильно я скучаю по Левину, или о том, что мне не нужен поход по магазинам, или о чем-то еще, что отягощает мое сознание.
Поставив машину на стоянку, мы отправляемся в кафе, где за нами следят охранники. Изабелла берет кофе, я чай без кофеина, и мы отправляемся по улице в сторону торгового квартала. Мы проводим утро, слоняясь по магазинам — ювелирному для Изабеллы, где она покупает пару рубиновых шпилек в форме сердца, которые привлекли ее внимание, и серебряный браслет, и книжному для меня, где я покупаю больше, чем технически успеваю прочитать за месяц. Она выбирает несколько новых нарядов для Эшлинг, а мы воркуем над детской одеждой, выбирая несколько нейтральных вещей для малыша.
— Давай пообедаем, — наконец говорит она, сверяясь с часами. — Что хочешь на обед?
— Выбирай сама, — говорю я ей. — Ты живешь здесь дольше.
Изабелла выбирает милое кафе во французском стиле, которое ей нравится, и где мы можем посидеть на улице под навесом. Она заказывает бокал вина, а я газированную воду, закуску из хлеба и фондю, и я чувствую, что еще немного расслабляюсь под теплыми лучами солнца.
— На что это похоже после рождения ребенка? — Неожиданно спрашиваю я, отрывая кусок хлеба. — Быть замужем с ребенком, я имею в виду. Ты говорила, что это тяжело, даже если ты влюблен.
Изабелла смеется, обмакивая кусок хлеба в сыр.
— Да, — откровенно говорит она. — Вы оба недосыпаете, никогда раньше не делали ничего подобного, и вдруг появляется еще один человек, которому не на кого положиться, кроме как на вас. Это много беспокойства и стресса. Ты не занимаешься сексом целую вечность…, — смеется она, прерываясь. — Я уверена, что это слишком много информации.
— Что значит "целую вечность"? — Одним из моих страхов было то, что Левин будет использовать мою потребность в восстановлении после рождения ребенка как причину держаться подальше от нашей постели, как причину увеличить расстояние, между нами, которое может разрушить близость. — Так долго?
Изабелла пожимает плечами.
— Это зависит от обстоятельств. Есть определенное время, которое дает врач, но после этого все зависит от твоего уровня комфорта. Я была в порядке практически сразу, как только нам разрешили, за что Найл был мне бесконечно благодарен. — Она смеется. — Но у тебя довольно тяжелая беременность до сих пор. Все зависит от того, как ты себя чувствуешь. А Левин несмотря на то, что настаивает на том, что не любит тебя, кажется, проявляет чрезмерную заботу. Так что и это тоже.
— Вот об этом я и беспокоюсь. — Я прикусила губу. — Ты была права в том, что сказала раньше, о том, что мы не так уж часто встречаемся в постели, и только для того, чтобы я была счастлива и удовлетворена. Или, по крайней мере, он так говорит. Что это для меня, чтобы никто из нас не выходил за рамки брака. Но я ему не очень-то верю. Когда мы… — Мои зубы глубже впиваются в губы, и я чувствую, как вспыхивают мои щеки.
— Я бы не волновалась об этом, — мягко говорит Изабелла. — Вы оба будете измотаны. Есть множество причин, по которым эта часть вашего брака может быть отодвинута на второй план на некоторое время, и они не имеют ничего общего с тем, что вам нужен сон, когда бы вы его ни получили. И этот стресс будет оказывать давление на ваш брак в других отношениях. Я бы сосредоточилась на этом.
Я чувствую, как моя грудь сжимается от беспокойства. Я вскользь задумывалась о том, как напряжение, вызванное появлением нового ребенка, может повлиять на нашу с Левином и без того хрупкую связь, но не позволяла себе зацикливаться на этом. Теперь же это ощущение стало внезапной и сокрушительной тревогой.
— Ты справишься с этим, — мягко говорит мне Изабелла. — Я знаю, что справишься. Ваш брак, это не то, что можно отменить, не создавая огромных проблем. Так что это, по крайней мере, так. Тебе не нужно беспокоиться о том, что это вас разделит.
— Нам не обязательно разводиться, чтобы быть разделенными, — бормочу я, и Изабелла сужает глаза.
— Вы об этом говорили?
— Не совсем. Я… — Я прикусила нижнюю губу. — Мы поссорились, после того как он ушел на работу, не предупредив меня. Он предложил дать мне пространство после того, как Диего будет устранен и родится ребенок, если мне это понадобится. Разделять время между Нью-Йорком и Бостоном, жить в другой квартире, и все, что мне нужно.
— И что, по-твоему, тебе нужно? — Мягко спрашивает Изабелла, и слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.
— Мне нужен мой муж, — шепчу я и вижу, как смягчается ее лицо.
— Может быть, когда родится ребенок, все изменится. Он увидит, что худшего не произошло, что ваш ребенок здесь и вы оба в безопасности.
— На это я и надеюсь.
После этого Изабелла меняет тему разговора, спрашивая о детской, о том, что мы уже сделали, о наших планах по ее оформлению, обо всем, что не касается моих отношений с Левином. Я знаю, что она пытается отвлечь меня, но правда в том, что все заставляет меня думать о нем и о том, как сильно я по нему скучаю, хотя я начинаю быть уверенной, что он не скучает по мне так же сильно. Может быть, он даже рад, что у него есть пара дней вдали от дома, без напряга, связанного с попытками сделать меня счастливой. Может быть, именно поэтому ему было так легко уйти, не попрощавшись.