Дикая роза (др. изд.)
Шрифт:
Потом все собрались в том месте, где деревья кончались и к воде полого спускался небольшой каменистый пляж. Здесь, после кружевного освещения рощи, солнце светило широко и ярко. Озерко нежилось среди желтоватых и красноватых полос камыша, на фоне которого лениво плавало несколько лысух и нырков. На том берегу, еле видные издали, расстилались поля, окаймленные вязами и боярышником. Пенн подобрался ближе к Миранде, но она, как маленькая, повисла на руке матери и не обратила на него внимания.
Тем временем подошли и Милдред с Хамфри.
— Надо,
— Не так уж романтично будет каждый год её конопатить и красить, верно, Пенн? — сказал Хамфри.
Пенн засмеялся.
— Это мы поручим Феликсу, — сказала Милдред. — Как, Феликс, согласен? Просто удачно, что ты остаешься в Англии. Без тебя я как без рук.
Феликс улыбнулся, но разговора о лодке не поддержал. До чего хорош, подумал Пенн, высоченный, загорелый, в широкой белой рубашке с открытым воротом.
Энн подняла камешек и бросила в воду. Загляделась на расходящиеся круги. Она сегодня нарядная, в красивом цветастом платье, но грустная. Волосы, как всегда, гладко зачесаны назад, но лицо какое-то другое — наверно, подмазалась.
Феликс тоже подобрал камешек и бросил вслед за первым. Камешек упал в самую середину водяного круга. Феликс и Энн посмотрели друг на друга и улыбнулись.
Почти не думая о том, что делает, Пенн выбрал камень побольше и швырнул далеко в воду. Он упал возле лысух, и те поспешно заскользили в камыши, к дальнему берегу.
— Хороший бросок, — сказал Хамфри. — Ты ведь силен в крикете, Пенн?
Пенн, довольный, поднял ещё один камень.
— Пари держу, тебе так далеко не кинуть, Феликс, — сказала Милдред.
— Где уж мне! — Феликс выбрал камешек и, поднявшись немного по берегу, запустил его высоко в воздух. С громким всплеском он шлепнулся в воду ярдов на пять дальше, чем у Пенна.
— Отлично! — сказала Энн.
Миранда, отцепившись от Энн, тоже поднялась повыше и стала позади Феликса, с интересом наблюдая за всеми.
— Пенн, по-моему, особенно не старался, — сказал Хамфри. — Ведь состязание ещё не началось, так что это не считается.
Теперь и Пенн отступил от воды, покрепче уперся ногами в землю. Позади себя он ощущал Миранду как бледное облачко. Он швырнул камень сильным, свободным движением и перещеголял Феликса на добрый ярд.
Все закричали:
— Молодец! — и начали подзуживать Феликса на новую попытку.
— Пусть бросают до трех раз, — сказал Хамфри. — Первый бросок Пенна не в счет. А я потом раздам призы — первый приз и утешительный.
Феликс приготовился, расправил плечи. Пенну он казался великаном, но самым ловким и изящным на свете. Рубашка его вздулась, рукава болтались, с него катился пот. Пенн, в спортивной куртке, с галстуком, чувствовал себя рядом с ним чересчур расфранченным. Но ему было радостно бросать камешки на глазах у Миранды, и внезапно его охватило счастье.
Вторым броском Феликс оставил Пенна чуть позади.
Пенн теперь твердо решил не уступать. Он помедлил, как при подаче в крикете, потоптался на месте, взвешивая камень в руке, довольный тем, что все на него смотрят. Потом, легко изогнувшись, послал камень в воздух. Под общие аплодисменты он упал намного дальше предыдущего.
— Просто невероятно, — сказала Милдред. — По-моему, это выше человеческих сил. Пенн, наверно, сверхчеловек!
Феликс, скорчив решительную гримасу, стал в позицию и без всяких предисловий, пока другие ещё ахали, швырнул камень. Он превзошел Пенна на несколько ярдов — камень упал совсем близко от того берега. Раздались возгласы восхищения.
Переплюну, подумал Пенн, чувствуя, что одной силой воли способен перенести камень через озеро, как птицу, и бросить в прибрежные камыши. Он на минуту расслабил плечи и свесил руки, как учил его тренер. Изготовился. Но в то мгновение, когда он должен был выпустить камень, он увидел Миранду — она спустилась к воде поодаль от остальных и преспокойно разувалась. Камень Пенна упал ближе, чем при второй попытке, не говоря уже о броске Феликса. Раздались соболезнующие стоны.
— Ну ничего, — сказала Милдред. — Оба вы герои. А теперь пошли пить чай, я что-то озябла.
— Оба получат призы, — сказал Хамфри. — Тебя что интересует, юный Пенн? У меня, например, имеется превосходный шведский нож. Вот придем домой, я тебе покажу.
— Миранда, ты поосторожнее, — сказала Энн. — Камни острые, не порежь ногу.
Они потянулись обратно через рощу. Пенн хотел подождать Миранду, которая уже по колено зашла в воду, но Хамфри все не умолкал. Пенн чувствовал себя перед ним немного виноватым, поскольку отказался от приглашения в Лондон, и, решив, что нехорошо убегать от него второй раз, шел рядом, то и дело оглядываясь и стараясь отвечать впопад.
Они медленно двигались к дому. В роще было темно, пока глаза не привыкли к зеленоватому полумраку. Солнечные пятна, передвигаясь в листве высоко над головой, как диковинные рыбы, внезапно высвечивали то тут, то там толстые сучья под лапчатым балдахином. Пенн шел между огромных деревьев, и, когда поглядывал вверх, ему казалось, будто там висит тишина, тяжелая зеленая тишина, под которой их голоса перебегают с места на место. Хотелось, чтобы Хамфри перестал болтать и оставил его в лесном безмолвии одного, ждать Миранду.
— Э-э-эй!
Громкий крик раздался откуда-то сзади, все остановились. Сперва в этом крике послышался страх, и у Пенна замерло сердце, но он тут же понял, что крик был победный. Донесся он как будто сверху.
— Эй, идите все сюда, смотрите, где я! — прокричала Миранда.
— Боже мой! — тихо сказала Энн и бросилась бежать обратно, а за ней и все остальные.
Они выбежали на прогалину, где старый каштан раскинул свои ветви над круглым ковром из травы. На каштане, недалеко от макушки, полускрытая листвой, сидела Миранда. Им пришлось задрать головы, чтобы увидеть, как она перебирается на ветку, с виду угрожающе тонкую.