Дикая яблоня. Пасторальная симфония
Шрифт:
В воскресенье в шесть часов утра кто-то позвонил в дверь. Я чуть не лопнула от злости, накинула халат и пошла открывать. На пороге стоял Молибога с лопатой, рюкзаком и, как обычно, в своей соломенной шляпе. Он вошёл, в руке у него была школьная деревянная линейка, и сообщил:
– Я пришёл сказать, что вы правильно сделали, что отодвинули гараж, я смерил. Если что, скажете, что согласовано со мной и я разрешил установку гаража на этом месте.
Я еле успела прикрыть рот рукой.
– Спа-а-а-сибо, – зевая, сказала я.
– Извините, что так рано побеспокоил вас. Я иду на работу, у меня лабораторные испытания. Мне нужно взять пробы торфа на болоте.
Я подошла к кровати и ничком упала.
– Кто это? – спросил муж.
– Молибога приходил.
– Зачем? – удивился Сергей.
– Он разрешил тебе оставить гараж.
– Ну, жалко, я не вышел, спустил бы его с третьего этажа.
– Не надо его спускать,
Засыпая, я сказала:
– Ты правильно сделал, что отодвинул гараж.
– Да ничего я не двигал.
Мы обнялись и уснули.
Через месяц, идя с работы, я увидела, что окна Молибоги открыты и рабочие лопатами выбрасывают через них мусор. Казалось, что у него в квартире была собрана вся флора и фауна Западной Сибири. На земле лежала куча книг. Я подошла и взяла одну – «Чёрные реликтовые тополя Западной Сибири». Я взяла книгу с собой на память о старом учителе. Иногда я её листаю, но строк не вижу.
Я думаю о Молибоге. Он был одинок, ему было девяносто лет, когда он умер. Молю бога за тебя, Молибога. Царствие тебе небесное, старый учитель.
Мы ехали в сурдоцентр – школу глухих детей.
– Степан, куда ты так летишь? Если знаки не знаешь, то хоть на светофор смотри. А ещё профессионал, на БелАЗе работал! Я понимаю, конечно, что у вас там, на разрезе угольном, только один дорожный знак – кирпич! Туда нельзя, сюда нельзя! Ладно, мы с тобой старые уже, а вон сзади сидит дивчина, ей ещё жить надо, она ещё не все моря избороздила. Из круиза вон вернулась живая, слава Богу, а ты летишь под сто! – сделал выволочку Виктор Андреевич Степану и обратился ко мне: – Как лодка-то называлась?
– Теплоход «Константин Симонов», – гордо ответила я.
– Говорят, в Англии, во Франции, в Голландии была!
– В Нидерландах, – гордо поправила я шефа.
– Ну, расскажи, как вы там, на теплоходе, зажигали!
– Ой, Виктор Андреевич, это долго, у меня мои стихи с собой, прочитаете, и всё станет ясно за пять минут.
– Ну-ка давай сюда!
Я передала стихи Виктору Андреевичу, и он замолчал.
А когда прочитал, было много эмоций, а вопросов ещё больше.
– Да ты молодец, хорошо пишешь!
– Ну вот! А вы не хотели мне заявление на отпуск подписывать.
Круиз на теплоходе «Константин Симонов»
Шутка
Круиз по Северному и Балтийскому морям
(т/х «К. Симонов»), г. Рига, 1987 г.
Мне позвонили из турагентства и сказали, что моя кандидатура утверждена в круиз! Я летела на второй этаж в кабинет к шефу, как ракета, с заявлением на отпуск. Был конец рабочего дня, в приёмной Виктора Андреевича ждала жена Раиса Федоровна, она разговаривала с секретаршей. Я промчалась мимо них, сделав озабоченный вид, держа в руках деловую папку. Секретарша не успела открыть рот. Я сказала: «Мне срочно».
Виктор Андреевич говорил по телефону. У меня не было терпения ждать, и я положила своё заявление ему на стол. Не переставая разговаривать по телефону, он прочитал его и отодвинул. Я снова подвинула листок. Положив трубку, он сказал:
– Щас, обрадовалась! Столько дел, а она в отпуск собралась! А отопление в сурдоцентре кто будет делать, я? Скоро зима! Мы в Сибири живём, а ты по тёплым странам, значит, захотела прокатиться? У тебя когда отпуск по графику?
– Виктор Андреевич, какой график? Я в круиз еду! Круиз под мой график не подстраивают. И вообще, я два года в отпуске не была! – оправдывалась я.
– Во даёт! А кто на сессии месяц болтался?
– Да вы же знаете, какая трудная была сессия! – кричала я. – Сессия – это не отдых.
– А в Венгрию кто летал?
– А что Венгрия? Всего пять дней я там была.
– Да у японцев отпуск всего четыре дня, и они радуются.
– Виктор Андреевич, я же не японка. Подпишите! – взмолилась я. – У меня завтра утром самолет в 7:00 в Москву. Я уже билет купила.
– Не-е-ет, – затянул шеф. – Вот отремонтируем отопление в сурдоцентре, тогда хоть в Америку поезжай. Вечно тебя куда-то несёт. Как только твой муж реагирует на все это.
– А что муж? Он ещё не знает. Виктор Андреевич, бухгалтерия закроется, а мне ещё отпускные надо получить успеть.
Я знала, что Виктор Андреевич подпишет заявление, но он растягивал время, и ему это нравилось. Это была его манера общения. Он ждал конечной реакции собеседника – как будто коллекционировал характеры. Когда мне приходилось со стороны наблюдать за ним, я или злилась, или смеялась в душе и думала: ну как ему охота столько времени тратить, выслушивая нытьё и вздор. Я хорошо изучила Виктора Андреевича и в этот момент действовала согласно поговорке: «Чем жалобнее блеет овца, тем свирепее становится тигр». Мне никак не хотелось быть овечкой, но шеф был неумолим.