Дикие надежды
Шрифт:
– Возможно. Сабер часто используют как успокоительное.
– Мы не волновались. Зачем же нас успокаивать?
– У него есть и другое свойство – он заглушает магию.
– Почему они это все делают?
– спросила девушка и голос ее дрогнул на последних словах.
– Боятся, - выдохнул Гаэрт, постукивая пальцами по коленке.
– Ведь именно маги чуть не привели этот мир к гибели. Когда-то давно тех, кто родился с даром уничтожали сразу после рождения…
– И как они узнавали?
– Безликий нарекает таких младенцев двумя именами.
Меррит шумно выдохнула. Ох, уж этот Безликий. Он бы им еще клеймо на лоб ставил.
– И родители не роптали?
– Роптали. Защищали. Прятали. Кто-то сбегал в Магозорье. Кто-то скрывал наличие второго имени. Кто-то отсылал ребенка. Но выживали единицы и жили, прячась всю жизнь.
Меррит выглянула из-под подушки.
– Тормуд все изменил, - скептически хмыкнула она.
– Почти. Он понимал, что маги – это сила, с помощью которой он может удержать власть и обрести могущество. Да и помнил, что в старину императором был сильнейший из магов или воинов, а Тормуд отнюдь не сильнейший.
– Зачем вы снова рассказываете мне все это?
– Затем, чтобы ты понимала, что тебя ждет. Ты – добыча. Всегда будет кто-то кто захочет использовать тебя в своих целях.
– И вы?
– И я, - усмехнулся Гаэрт.
– Но мои цели тебе не навредят. Наоборот, я заинтересован в том, чтобы с тобой все было хорошо, и ты стала сильнее.
Меррит молчала. Задавать рвущийся вопрос не хотелось. Она не была готова услышать ответ. Не хотелось разочаровываться.
– Что такое фамильяр?
– Нечеловеческое воплощение магии. Высвободившаяся в момент смерти из одаренного магия не может просто исчезнуть из этого мира. В поисках нового носителя она блуждает по земле, пока не найдет подходящего. Иногда ей удается прицепится к душе нерожденного мага, иногда вселится в какое-то существо наделив его новыми способностями. Хуже всего, когда магия вселяется во что-то неживое и оно обретает подобие жизни и разума…
– Вы из Магозорья?
– Когда я родился, выжить маг мог только среди таких же отверженных.
Меррит даже рот раскрыла от удивления. Это сколько ж ему зим получается? Если с указа Тормуда уже больше семидесяти пяти минуло. Одним словом, старик. Древний.
– Это одно из преимуществ магии – долгая жизнь. Или наказаний – тут уж как повезет, - грустно усмехнулся старик, каким-то своим мыслям.
– Выпей снадобье – оно приглушит боль.
– Откуда вы знаете? У вас был фамильяр?
– Слишком много вопросов, непутевая, - покачал головой Гаэрт, делая шаг к двери.
Меррит проводила его взглядом и устало откинулась на подушки. Задвинутое любопытством, чувство потери нахлынуло вновь. Безотчетно девушка взяла чашку и покрутила в руках, принюхиваясь к содержимому. Пахло, как травяной чай, что им в обители подавали на завтрак, обед и ужин.
Как там сказал старик? Приглушает боль и магию? Ну уж нет! Слишком долго она жила с приглушенной болью. И без магии. На миг внимание девушки привлекли яркие искорки на пальцах.
Готова ли она снова отказаться от магии? Вернуться в обитель или замок? Стать удобной женой и прожить жизнь, рожая наследников и не думая ни о чем, кроме красивых платьев. Меррит вспомнила, как девушки с нетерпением ждали своих мужей только потому, что, став женой, смогут позволить себя красивые наряды, драгоценности и балы. Может, поэтому и было так много ограничений в их жизни? Поэтому и не позволяли им привязываться к чему-то или к кому-то?
Девушка подскочила с кровати. Нет! Она больше не будет плакать. И никому не позволит отобрать то, что ей дорого. На миг Меррит опешила, поняв, что об ужасном монстре рассуждает так, будто он часть ее, но решила не задумываться – обо всем этом она подумает потом. Тогда, когда схлынет это тягостное ощущение и душу перестанет раздирать нахлынувшее отчаяние. И чужая мольба.
Сделав очередной забег по комнате. Меррит остановилась. Вскинула голову, высоко задрав подбородок. Будь, что будет! Не может же она вечно бегать. А наличие рядом существа, которому можно всецело доверять и которое всегда ее поддержит, тем более такого грозного и страшного, как мантикор, безусловно будет ей полезно. Особенно в ее противостоянии с Хэтчером и всеми теми, для кого она «добыча». Что ж они ошибаются, если так думают.
Меррит усмехнулась, представив, как охотник превращается в жертву. Достала закинутую под кровать сумку и медленно перебрала те немногие богатства, что удалось сохранить – детская книга с описанием разных магических существ, парные кинжалы с ножнами, загадочный амулет из какого-то дешевого сплава, тонкий шарф со слабым ароматом мяты, брошь что его украла она променяла на жизнь Йори.
Жалела ли она об это? Нет. Ни тогда, когда он был просто избитым незнакомцем, не сейчас, когда видела его бесшабашную улыбку и тепло, способное растопить холод ее души. И точно не хотела видеть, как эта улыбка погаснет.
Переодевшись и нацепив кинжалы, девушка написала Гаэрту записку с извинениями и просьбой не искать ее – она сама свяжется, когда будет в безопасности. Вздохнула, оставив вместо подписи слова благодарности и отпечаток перстня. Засомневалась. Пожалела. Но переписывать не стала. Это был ее шажок к доверию.
Приоткрыв дверь, выскользнула из комнаты. Остановилась, прислушиваясь.
– … до вечера, - долетел до нее голос старика.
– Я с тобой, - запальчиво вызвался Йори.
– Нет. Приглядишь за Ди. И больше никаких прогулок по крышам, малыш.
– Не называй меня так!
– А ты не веди себя, как ребенок. Ты хоть понимаешь, какой опасности подверг себя и ее?
Йори не ответил.
– Ее будут ждать, - сменил тему Гаэрт.
– Тебя тоже, - буркнул, засопев парень.
– Знаю.
Разговор смолк. Хлопнула входная дверь, извещая, что старик ушел. Скрипнула половица.
Выждав еще несколько минут, Меррит тихонько сбежала по ступенькам. Йори внизу не оказалось, и девушка расслабленно выдохнула – спорить с перевертышем ей не хотелось.