Дикий + бонус
Шрифт:
Мне хочется узнать о нем больше. Хочется помочь им с Ланой найти контакт. Девчонка считает себя одинокой рядом с двумя братьями, но ведь видно, что оба ее оберегают. Хотя Кирилл просто с ней дружелюбен, не носится как коршун вокруг, а вот Матвей действует совсем иначе.
Ставлю рамку на место и подхожу к столу. Рыться в чужих вещах неправильно, но кто меня остановит? Открываю по очереди ящики. В самом нижнем под грудой бумаг нахожу еще одну фотографию. На снимке Матвей обнимает какую-то девушку со спины. Довольно милую и симпатичную. Не знаю почему, но чувствую
Вдумываться нет желания, и я, вернув фото на место, ухожу из комнаты, чтобы переодеться и отправиться в бассейн. Добрых два часа стараюсь не думать ни о ненормальном психе, ни о девчонке с фотографии, но почему-то эта мысль, как противный муравей, копошится в мозгу. После обеда отправляюсь в бар, время от времени поглядывая на дверь. Каждая трель колокольчика вызывает внутри едва различимое чувство ожидания. Очень стараюсь не признаваться себе в том, что жду, как в дверь ввалится говнюк и рассядется на одном из барных стульев. Гоню эти мысли куда подальше, и наконец их вытесняет поток посетителей. Лана приезжает ближе к вечеру. Как бы невзначай интересуюсь дома ли ее братец и получив отрицательный ответ, еще сильнее раздражаюсь. Сама на себя в первую очередь.
Какого черта меня вообще интересует куда он укатил с моим шарфом? Не дарить же его какой-нибудь своей очередной шлюшке. Кому нужен кусок старой тряпки? Здесь что-то совсем другое, потому что так не реагируют на ничего не значащую вещь.
У Ланы этим не интересуюсь. Тогда придется объяснять каким образом он оказался у Матвея, а воспоминание о старшем брате вызывает у девчонки нервную дрожь по телу.
— Ты почему здесь? Как же запрет на любой выход из дома помимо занятий? — интересуюсь с улыбкой, напоминая ей о приказе Матвея Грозного и таки наблюдая эту самую дрожь.
— Валя сказала его дома нет с утра. Я решила к тебе заскочить на пол часика, а потом домой. Он и не узнает. Знаешь, как скучно сидеть там одной? — блондинка отпивает любимый мохито, пока я наливаю в стопки водку для небольшой компании парней, усевшейся в углу бара. — Слушай, как на счет кино завтра?
— И снова тот же вопрос. Отпустит?
— Я скажу, что с тобой иду. Он вроде больше тебя не цепляет. Или ты просто мне не рассказываешь?
— Не цепляет, — отрицательно качаю головой, снова ругая себя за ложь. Но накалять атмосферу между этими двумя нет желания.
— Ну вот. Может днем тогда смотаемся. Давай?
— Хорошо, — соглашаюсь, и уже собираюсь отдать Ане поднос, как один из выпивших парней сам подкатывает к барной стойке и растягивает губы в противной улыбке.
— Дееевушка, — обращается к Лане, потираясь плечом о мгновенно напрягшуюся блондинку, — Не хотите присоединиться к нам?
— Нет, спасибо, — она вежливо отвечает и осторожно отодвигается.
— Парень, вали за столик! — вступаюсь, протягивая ему поднос с выпивкой, — Сам донесешь? Учти, если разольешь, это войдет в стоимость счета.
— А ты дерзкая, да? — урод высовывает язык и несколько раз им двигает, вызывая у меня тошнотворные порывы.
— А ты останешься без яиц, если сейчас же не свалишь, — одариваю придурка сладкой улыбкой и киваю в сторону его столика.
— Нет. Без этой Белоснежки я никуда не пойду.
Его грязная лапища ложится на талию Ланы и грубо стаскивает её со стула, таща к парням. Лицо девчонки покрывается пятнами от страха. Она упирается, отталкивая от себя хмыря, но понятное дело, что попытка остается незамеченной. Я быстро выхожу из-за барной стойки, чего делать нельзя, правило Натальи Ашотовны — не оставлять кассу, и буквально в три прыжка преодолеваю до них расстояние.
— Я сказала отпустить ее, мудак. Девчонке восемнадцати нет. Хочешь в обезьянник?
— Оооо, а вот и вторая подкатила! Отлично! Две телки всегда лучше одной.
Второй ублюдок вылезает из-за стола, а я в эту секунду быстро вытаскиваю из небольшой сумочки на талии нож и приставляю ему к сонной артерии. Не впервой. Знаю куда надавить, и как сделать это безопасно для жизни. Парни замирают, а потом начинают ржать. Думают скоты, что если их пятеро, то я не справлюсь. Бросаю взгляд на камеру, висящую под потолком. Федя, где ж ты?
Тот, который удерживает Лану, резко дергает ее за волосы, заставляя всхлипнуть.
— Девочки, мы обещаем быть нежными. Тем более просим вас всего лишь составить компанию. Это так сложно?
— Это невозможно!
Знакомый голос, пропитанный звенящей яростью, отвечает за нас. Лана впервые за все время, которое я ее знаю, с радостью выкручивает шею на брата, и в этот же момент оглушительно визжит, когда рядом с ее головой со свистом пролетает кулак Матвея, врезаясь в лицо держащего ее парня.
Тот отпускает ее и со стоном хватается за нос, пока наш сумасшедший защитник хватает сестру за руку и отталкивает к себе за спину. Еще один набрасывается на Матвея с кулаками, пока я все также продолжая стоять с ножом у горла третьего, стараюсь не сводить с него глаз.
— ЭЭЭййй, что здесь происходит? — наконец с криком появляется Федя, охранник, который большую часть времени просто ест и смотрит сериалы в своей коморке, а сейчас в кой то веки вероятно, решил бросить взгляд на экран камер. Достает пистолет и орет:
— А ну пошли отсюда, скоты!
Двое подскакивают и выбегают, утаскивая за руки того, кому Матвей сломал нос. Еще один все еще получает от него по почкам.
— Матвей, хватит! — кричу, заставляя остановиться и перевести на меня взгляд. Челюсти сжаты, желваки напряжены, кулаки сбиты. Машина для убийства, не иначе. Иногда мне кажется, что у него нет никаких тормозов и если ему позволить, он в состоянии аффекта способен на страшные поступки. Хотя, в данной ситуации по-другому нельзя. Возвращаю глаза на оставшегося парня и киваю на стол, — заплати по счету, и чтобы больше вы здесь не появлялись. Ваши лица есть на камере, и если мы подадим заявление в полицию на то, что вы силой тащили к себе несовершеннолетнюю, то очень долго будете расхлебывать последствия.