Дикий Имбирь
Шрифт:
– Давай-ка сходим в среднюю школу Красного флага.
– У тебя там есть знакомые?
– Не знаю, вспомнит ли он меня…
– Кто?
– Один маоист. В прошлом году он принимал участие в конкурсе по цитированию изречений Мао. Он возглавляет красных охранников в своей школе. И еще он мой сосед.
– И как же ты с ним познакомилась?
– Мы столкнулись в прошлое воскресенье в магазине соевых продуктов. Он очень торопился к отцу в больницу, а очередь была на три квартала. Ну, он и подошел ко мне, хотя мы не были знакомы. Спросил, не стану ли я возражать, если он подойдет передо
– Как зовут этого парня?
– Вечнозеленый Кустарник.
– Вечнозеленый Кустарник? Как он посмел так назваться! Это же имя главного героя в опере Мадам Мао!
– Верно, я тоже спросила его об этом, спросила, как он посмел позаимствовать имя из оперы Мадам Мао.
– И что же он ответил?
– Сказал, что это она позаимствовала у него имя, которым его нарекли при рождении, в 1954 году, а опера Мадам Мао появилась только в 1960-м.
– Похоже, он парень с характером.
– А я тебе что говорю!
Мы разыскали его. Вечнозеленый Кустарник работал над огромным плакатом, озаглавленным «О чем идет речь, когда мы говорим о преданности». Ему было шестнадцать. Высокий, худощавый парень с широко открытыми глазами. Когда Дикий Имбирь попросила меня описать его, я не знала, что ответить, и сказала только, что он красив. Я не могла найти подходящих слов, чтобы выразить, что я думаю о нем. Я могла бы назвать его человеком честным и хорошо владеющим собой. Он был очень открытым, точно знал, чего хочет, и не боялся попросить об этом. Соседи называли его «правильным», подразумевая, что родители воспитали парня в должной строгости. Но в этом молодом человеке было еще кое-что, привлекшее мое внимание: что-то загадочное и необычное. Он был очень внимательным и одновременно каким-то отчужденным. Меня заинтересовала его способность глубоко сосредоточиться на чем-то и внезапно переключиться на другое. Впечатление было, будто он очень хочет понравиться, но одновременно неприступен, как Великая Китайская стена. А сложен он был как атлет, на худощавом теле ясно вырисовывались мускулы. В синей маоистской куртке он склонился над столом для пинг-понга и мастерски выводил иероглифы каллиграфическим почерком, напоминавшим письменность периода правления династии Сун. Мы наблюдали за ним, дожидаясь, когда он нанесет последний штрих. Взглянув на мою подругу, Вечнозеленый Кустарник отложил кисть и улыбнулся ей. Эта улыбка показалась мне несколько странной и даже какой-то почти нежной.
Дикий Имбирь протянула ему руку.
А он опять взял свою кисть и отвернулся к плакату. Потом, обмакнув кисть в воду, еще раз взглянул на девочку.
– Я тебя не отвлекаю? – Дикий Имбирь вновь протянула ему руку.
– Немного, – улыбнулся он.
– Что плохого в том, что я наблюдаю, как ты рисуешь плакат? Разве это не считается общественным делом?
– Что ты так разволновалась?
– А почему ты все время на меня смотришь?
– Кто, я?
– Я что, похожа на реакционерку?
– «Прямое дерево не испугать кривой тенью». – Он отбросил кисть и выпрямился. – Ладно, извини.
– Рада познакомиться.
– Так ты пришла на плакаты посмотреть?
– Ну, не совсем. Я здесь вместе с Кленом, – она подтолкнула меня к парню, – вы с ней, кажется, знакомы.
– Клен! Здравствуй! Прости, я тебя не узнал. Ты выглядишь как-то иначе.
– Это все из-за куртки. Ткань не очень хорошо прокрашена, поэтому после каждой стирки меняет цвет.
– В прошлый раз она была синяя.
– А теперь фиолетовая.
– В следующий раз станет коричневой?
– Можешь не сомневаться… Как твой отец?
– Его выписали.
– Что с ним было?
– Туберкулез. Двадцать восемь лет работы в шахте не прошли бесследно.
– Ему уже лучше?
– Врач разрешил ему есть все, что захочется.
– И что это значит?
– Что он долго не протянет.
– Мне очень жаль. Если я могу чем-то помочь, пожалуйста… Я, например, всегда могу принести тебе молока. (Дикий Имбирь и Вечнозеленый Кустарник не сводили друг с друга глаз.) Ой, давайте-ка, я вас познакомлю. Это Дикий Имбирь, моя одноклассница и лучшая подруга. А это Вечнозеленый Кустарник, мой сосед.
– Дикий Имбирь? Какое необычное имя.
– Но не настолько необычное, как Вечнозеленый Кустарник. Так звали Секретаря Компартии в знаменитой опере мадам Мао.
– Любишь оперу?
Дикий Имбирь, казалось, не хотела отвечать на этот вопрос.
– Ее мама любит, – вмешалась я, – она оперная певица.
– Моя мать – враг народа, – резко произнесла Дикий Имбирь.
Я повернулась к подруге:
– Что ты делаешь?
– Просто говорю все, как есть, чтобы Вечнозеленый Кустарник знал, кто я на самом деле.
– Ты думаешь, это лучший способ знакомиться?
– Мне казалось, мы пришли попросить о помощи. Разве нам не следует говорить правду? – возразила в ответ Дикий Имбирь.
– Нет, нам не нужна помощь. Странным образом я вдруг изменила свое решение. Не знаю точно, с чем это было связано. Я как-то разволновалась, и во мне проснулась гордость, которая не позволяла принимать чью-то жалость.
– О какой помощи, Клен? – поинтересовался Вечнозеленый Кустарник.
– Ни о какой. Я на самом деле просто показываю подруге окрестности. Что у тебя нового, Вечнозеленый Кустарник?
Дикий Имбирь удивилась, но все же подыграла мне.
– Я готовлюсь к предстоящему конкурсу по цитированию изречений Мао, – ответил Вечнозеленый Кустарник, отодвигая в сторону плакат. – Пытаюсь процитировать триста страниц и побить свой собственный рекорд.
– Как амбициозно!
– Я считаю, что в этом и заключаются верность и преданность.
– Любой может принять участие? – спросила Дикий Имбирь.
– Это открытый конкурс.
5
– Там под окном Дикий Имбирь, она зовет тебя, – сказала мне мама. Как всегда, в воскресенье утром она готовила еду, а я колола дрова. – Она, кажется, чем-то взволнована. Куда вы собрались? Клен, захвати мусор.
Я вылетела на улицу, Дикий Имбирь подошла ко мне, все ее лицо было в слезах.
– Моя мама… – произнесла она сдавленным голосом.