Дикий Порт (Райские птицы)

Онойко Ольга

«Зачем она вам? — думал Маунг, глядя, как Ривера встаёт и подходит, высокий, каменный, страшный. — Она слабая и больная. Вы её убьёте. Зачем она вам?»

— Чёрт бы вас подрал с вашей круговой порукой, — печально сказал Ривера, наклонившись к самому лицу Кхина. — Это какая-то омерта. Мы вам что, враги?

«Нас? — отстранённо подумал Маунг. — Кого — нас? Кто мы?»

— Я готов сообщить всё, что знаю. Но, прошу вас, задайте конкретный вопрос.

— Хорошо, — ксенолог отвернулся. — Везунчики. Люди-талисманы. Люди, которым служит случайность. Вот за кем я охочусь. Назовите имя.

— На «Миннесоте»

нет живого талисмана. Ни животного, ни, тем более, человека.

— Ваш коллега только что назвал имя.

— Что?

— Глубоко же вы задумались, местер Кхин, — Ривера помедлил. — Сержант Лэнгсон утомил вас. Он издевался над людьми, он трогал ваши амулеты, он дебоширил. Но, тем не менее, на него не поступило ни одной жалобы. Его даже не гнали из рубки. Счастливчик Джек. Лакки.

«Патрик, трепло, мы всё должны тебе, — Маунг возликовал. — Он промахнулся!» Кхин сделал всё, чтобы Ривера уловил его хорошо скрытое волнение. Ксенолог отечески сощурился.

— Я бы не назвал его талисманом «Миннесоты», — торопливо заговорил Маунг. — В последних рейсах ракетоносец выполнял роль пассажирского лайнера, так как…

— Это неважно.

За спиной у Риверы легко и эфемерно порхали две бабочки.

Шагая по коридору, первый пилот «Миннесоты» почти улыбался. Случайная деталь, нередкая кличка направила Риверу по ложному пути. Ксенолог, до войны изучавший анкайи, человек, помнящий, что мир сложнее, чем кажется — он некстати воспользовался бритвой Оккама и выбрал самый простой ответ.

Теперь, скорее всего, Лакки переведут. Вместе со взводом, или нет. Могут даже повысить, чтобы не волновался. Был же он офицером.

Итак, всё вернётся на круги своя, «Миннесота» вновь начнёт выполнять задачи, подходящие ракетоносному фрегату, в рубке воцарится мир и спокойствие, а майор Никас в минуты досуга будет упражняться в игре на гитаре. Петь. Сочинять песни о том, как война закончится, и все они вернутся домой…

Беспокоило Маунг Маунга лишь одно.

«Мы вам что, враги?»

Когда ксенолог произносил эту фразу, в кабинете присутствовали лишь он и Кхин. Патрик не походил на человека, поддерживающего заговор молчания. Он сказал всё, что имел на уме, Ривера не мог этого не понять, и отослал пилота, когда тот начал повторяться.

Выстраивая логическую цепочку, Кхин вынужден был допустить существование некого математического множества, к которому принадлежал и сам. Множества людей, которые согласно молчали, отказываясь открывать Сайрусу Ривере тайну.

Какую?

Не знать, что именно ты не знаешь… Вероятно, Ривера очень далеко продвинулся в своих исследованиях. Впрочем, он учёный. Кхин умел смотреть и видеть — и только. Научный метод даёт определённые преимущества.

Интересно, что Ривера станет делать с Лэнгсоном. И каким образом поймёт, что Джек — не тот счастливчик, который ему потребен. Времени мало. Судя по тактической карте адмирала, приближается большое сражение, до него месяц или даже немного меньше. Долговременного плана по карте Маунг, конечно, определить не мог, но по всему выходило, что цель «Древнего Солнца» — планета, несколько лет называвшаяся Террой-3.

Ррит Айар.

Ксенолог так уверен в победе, что даже на боевом посту продолжает научные изыскания?

Это

тоже разумная позиция.

Если будет победа — к чему терять время?

Если не будет… то всё равно.

Маунг вошёл в каюту, снял браслетник и, не раздеваясь, лёг. Он слишком устал, чтобы медитировать, в мозгу крутилось слишком много новой информации, непустых мыслей. Лучше примириться с ними, чем упрямо гнать, добиваясь чистоты и сосредоточения.

Прощай, Лакки. Звероподобный сержант со шрамами от когтей ррит, золотыми руками и тучей ненужных вещей в седеющей голове. Лэнгсон собирался поступать в университет, когда началась война. Маунг узнал это от капитана, и сразу подумал, что Лакки бы поступил точно и ещё с поощрительной стипендией… Но жили Лэнгсоны не на Земле, а в колонии, всей семьёй, и по той колонии пришёлся один из первых ударов. Джек уцелел чудом — каким, в досье не указано. Он ещё не был Счастливчиком, когда пошёл драться. Потом стал. И вроде как не думал с тех пор уже ни о чём, кроме войны.

Университет. Латынь.

Медицина? Лингвистика?

Философия?

Маунг готов был поверить даже в последнее.

Однажды он, расслабившись, смеха ради попробовал представить себе доктора Лэнгсона — в дымчатых очках и белом халате, без художественной росписи по лицу и матерщины. Доктор обаятельно улыбался широким американским ртом и говорил длинными гладкими фразами. А потом тренированное медитациями сознание Кхина сыграло с ним шутку. Доктор Лэнгсон поправил очки, сверкнул сквозь них фирменным взглядом — белым, весёлым и жутким, и Маунг понял, что его сейчас будут оперировать без наркоза.

Философ из Лэнгсона получался ещё брутальнее.

Отсутствие образования Лакки философствовать не мешало, делал он это любовно и со вкусом. Теория боевых зайцев впечатляла даже в своём вопиющем дилетантизме и полупьяном изложении. Лэнгсон полагал, что человечество, столкнувшись с ранее неизвестной угрозой, реагирует как живой организм. Адаптируется к экстремальным условиям, формируя своеобразные клетки-фагоциты, или, по другой аналогии, особей-воинов. Тех, кто способен противостоять врагу.

Люди, мягко говоря, небезобидные существа.

Если не сравнивать с ррит.

Парни Счастливчика, которые без дрожи в коленях встречали развлекающихся врагов — и портили им веселье. Те, с кем бок о бок он проходил по таким адам, перед которыми меркнет любая фантазия. На вкус Маунга, их бы железными гориллами звать. То ли чувство юмора у всех оказалось одинаковое, то ли так сработал авторитет Лакки, но боевыми зайцами они себя признавали с бурной радостью. Несокрушимыми и великолепными. Держись, клыкастый, я твой страшный сон!

В этих играх не бывает ничьей, выжить и победить — одно и то же, и чтобы сравняться с врагом, людям придётся стать ещё менее безобидными.

Сказав под конец чудовищное слово «мультиструктурность», Лэнгсон добавил «мля» и дал понять, что на этом его интеллектуальная фаза завершилась.

Маунг чуть усмехнулся и подумал, не в том же ли направлении мыслит местер Ривера. И какой презанятный диспут получится у него с сержантом Лэнгсоном, буде дойдёт до диспута…

— Сайрус, — сказал она, — ты был прав. Ты их чуешь носом, я всегда это подозревала.