Дикий Порт (Райские птицы)
Шрифт:
Убийство станет деянием чести, когда, в агонии собирая все силы, добыча с неведомой прежде яростью рванётся к твоему горлу.
Так люди раздразнили ничтожных х’манков.
Впору в манере лаэкно назвать «второе лезвие» Т’нерхмы Атк-Этлаэком, Мастером игр.
Х’манки сумели отбросить от своего зловонного логовища «Кхимрай Х’йарну», прекрасный «одаряющий смертью» В’йагхры аи Тхаррги. Звёздная система х’манков оказалась набита оружием до последней степени. Пусть оружием примитивным, слабым, смешным; но едва не с каждого камня, кружащего подле жёлтого карлика х’манков, поднялось по ракете. Сопровождение «Х’йарны» выбили
Люди хохотали, одобряя. Кто мог помыслить, что мягкотелые настолько воинственны? Это развлекало.
Потом показал зубы сам Хманкан.
Весь Ареал людей от восторга вспорол ладони когтями, любуясь, как огрызаются х’манки. Ар-ха! Не только недоброжелатели, но и друзья подзуживали В’йагхру, брата Р’харты, говоря, что не следует дразнить ирхпа, если не можешь с ним справиться. В это время «Кхимрай Х’йарна» уже не в состоянии был атаковать снова… В’йагхра, придя в неистовство, вознамерился разбить «одаряющий» о поверхность Х’манкана, уничтожив тем самым миллиарды копошащихся х’манков и бесповоротно погубив биосферу планеты. На этом война бы окончилась. У х’манков нет и не было колоний, с которых можно нанести хороший удар.
Р’харта отозвал брата.
Хманкан уцелел, а х’манков охватило боевое безумие.
Теперь они горят жаждой убийств и побед, они рвутся большой стаей к Айар, уже вновь именуя её Третьей Террой. Мягкопалые собрали последние силы, они алчут перекусить врагу горло, и теперь, наконец, эта война становится воистину прекрасным занятием, торжественным обрядом, угодным наставникам, вождям и богам. Р’харта решил, что пора встретиться с тварями в истине. Возможно, что после сражения, когда х’манков уничтожат, даже матери пожелают прибыть на Айар и жить на ней.
Ррит Айар — лишь одна из окраин, даже не провинция, просто свободное место. Айар хороша, богата жизнью, здесь можно растить детей: для каждого возраста, от годовалых карапузов до подростков, готовых к инициации, найдётся подходящая дичь. Но Айар слишком далека от Кадары. У людей достаточно обжитых планет. Даже учитывая всю присущую им, хищникам, неуживчивость, в Айар нет спешной надобности.
Но смочить этот мир кровью врага — прекрасно.
Меркнут узоры, нанесённые на стенные панели кровью ящеров хехрту. Мониторы словно уснули, все значения стабильны, меняется лишь положение корабля в пространстве… Командный пункт «Йиррма Ш’райры» заливает свет, и в этом сиянии священное ожерелье командарма точно плавится, переливаясь огнями. Как лава при извержении вулканов Йинд-Тхир. Как ледники горной страны Ненэрхар, озарённые восходящим солнцем. Тонкой работы зажимы на многочисленных косах украшены самоцветами, бросающими снопы разноцветных искр. Раскосые, совершенной формы глаза Т’нерхмы обводит природная чёрная кайма, свойство редкостной красоты, знак звенящей чистоты крови.
Во второй раз людям не потребовалось пугать х’манков до расслабления внутренностей. Достаточно было пощекотать им брюха, поиграть мышцами, прорвав спешно выстроенную червями оборону, чтобы предсмертная ярость вновь полыхнула в вялых сердцах. У х’манка всего одно сердце, лишь одно, поэтому х’манку не хватает сил для накала чувств, достойного воина.
Хорошо бы для сражения за Айар им достало злобы и гнева. Пора начинать праздник.
Глава восьмая
Райские птицы
Нитокрис
Броня была гладкой, точно отполированная, и тёплой.
«Я рожу новую женщину», — хлынули сквозь пальцы Лилен неспешные, величавые мысли, окрашенные благосклонностью. Нукты-самки умели думать на человеческий манер, словами, намного лучше, чем самцы, но с людьми общались меньше. Нитокрис и её сёстрам не свойственно было выдерживать паузы или начинать издалека.
«Её имя будет Джанарна. Некоторое время так звали твою мать. Это подходящее имя».
— Спасибо, Нитокрис, — прошептала Лилен.
Женщины-драконы живут долго… столетия.
«Я ничего не делаю для тебя. Это имя нравится мне».
Лилен ощущала недовольство Нитокрис. Старшая досадовала, что не может ничего сделать для названых сородичей. Убитый маленький мужчина приходился ей другом и собеседником, убитая содеяла много достойного, их дочь слишком юна и несмышлена для хорошего мщения.
«Как мне отомстить, Нитокрис? — Лилен развела руками. — Кому? Что бы ты сделала на моём месте?»
«Я бы родила много сыновей, — бронированная морда опустилась к земле, хищно покачиваясь, страшный хвост описал размашистый полукруг. — Много. Я бы сделала так, что им не потребовались бы ни радость охоты, ни интересные истории, ни зачатие новой жизни. Только убийство. Такие сыновья растут очень быстро. Они бы выросли, они бы нашли и отомстили».
«Мы так не можем, Нитокрис».
Досада Старшей полыхнула языком пламени.
«Я знаю».
— А зачем новая женщина? — спросила Лилен. Ей не хотелось сейчас думать об убийствах и мести. — Из-за того, что будет новое место для гнёзд?
Маленькие думающие существа имели слабость думать, что разводят больших думающих существ для своих целей. Великая Мать, позабавившись, простила бы слово «питомник» и Лилен; у той просто язык не поворачивался говорить такое, видя Старейшину.
Нитокрис наскучило говорить словами, и девушка охотно окунулась в волну образов, эмоций и пред-мыслей. Великая Мать одобряла распространение сородичей, появление новых прайдов. Давно пора было заняться этим, а не коснеть в уюте жаркого приморья. Но сама она не хотела и не могла покидать область своей власти, а прочие матери слишком привыкли к этой земле. Переселиться выразили согласие две юницы, сверстницы Лили Марлен, ещё не высидевшие ни одной кладки, да Ития, годами ненамного превосходящая их. Она в детстве привыкла к прохладе и прослышала, что на новом мире холоднее, чем здесь.
«Не везде, — подумала ей Лилен. — Там тоже есть места, где жарко».
Но Ития желает другого. И ей самой доведётся стать Старейшиной, чтобы решать.
По этому поводу Нитокрис испытывала двойственные чувства. Ей не нравилось, что сущая девчонка станет равной ей, но она вспоминала себя, и не могла не радоваться схожести мыслей, той же властности, той же надменности материнства. Иддвелга и Чимурен, юницы, тоже чуяли это и признавали в Итии Старшую.
По стволу вскарабкался Дельта и уселся рядом с девушкой. Он предвкушал переселение, новую еду и новую охоту. Много свободного пространства. Ития, его супруга, решит родить много детей, так много, что будет совокупляться со всеми мужьями прайда.