Дикий убийца
Шрифт:
— Это не ответ.
Я отворачиваюсь от нее, наконец-то мне удается засунуть свою эрекцию обратно в штаны, как бы больно это ни было.
— Елена.
— Я задавалась вопросом, не этим ли ты занимался, той ночью у Диего, когда ты пошел в ванную и остался там после того, как поцеловал меня. Я подумала, что ты мог бы… — она делает паузу, словно пытаясь решить, как это сформулировать. — Доставлять себе удовольствие.
— Это всего лишь один термин для обозначения этого. — И снова слова выходят сдавленными. Я чувствую, как будто мой мозг наполовину умер от вожделения, как будто я пытаюсь мыслить сквозь
— Я бы предпочла побыть здесь, с тобой.
— Елена! — Я резко поворачиваюсь к ней, когда мне удается застегнуть джинсы, и она отшатывается.
Я заставляю себя смягчить выражение лица и голос, не желая пугать ее. Я никогда, никогда не хочу пугать ее. Но, черт возьми, если мне не нужно, чтобы она поняла, что играет с вещами, серьезность которых она никак не может осознать.
— Даже если бы мы собирались что-то делать, а мы этого не делаем, — твердо добавляю я, — сейчас не время, Елена. Тебе нужен отдых. Этим утром у тебя был жар. Я не был бы мужчиной, которого я мог бы уважать, если бы даже поцеловал тебя прямо сейчас. Возвращайся в постель.
Я знаю, что балансирую на тонкой грани. Она могла бы, и у меня такое чувство, что она могла бы воспринять то, что я только что сказал, как молчаливый намек на то, что я могу изменить свое мнение в будущем. Но она чертовски упряма, и мне нужно, чтобы она ушла, пока я не потерял тот небольшой контроль, который у меня остался.
— Ты тоже собираешься идти спать?
Почему от одного этого звука у меня в груди такое чувство, будто она вот-вот разорвется на части?
— Я буду здесь, где смогу видеть и слышать тебя, если что-то случится. Мне нужно немного времени, Елена. Я вернусь до того, как ты проснешься.
Она колеблется, и на мгновение мне кажется, что она собирается продолжать спорить. Но затем она медленно кивает и поворачивается, чтобы идти обратно по пляжу. Я медленно вздыхаю с облегчением, наблюдая, как она удаляется. Я могу сказать, что она все еще недовольна мной, по тому, как она расправляет плечи и как сжимаются и разжимаются ее кулаки, когда она уходит, но ей просто придется разочароваться.
Я хочу вернуться к ней. Я хочу держать ее в своих объятиях и засыпать, ощущая ее мягкую тяжесть, прижавшуюся ко мне. Я хочу дюжину других вещей, о которых не смею думать, пойти за ней обратно в постель и дать ей все, о чем она продолжает умолять, и даже больше. Позже я буду делать вещи, с которыми мне будет трудно смириться.
Какого черта она так меня волнует? После стольких женщин, всех этих лет… Это тоже не то, о чем я могу тратить слишком много времени на размышления.
Я опускаюсь на песок и смотрю, как она уходит, а потом глядя на воду. Стеснение в моей груди не ослабевает, даже когда я оглядываюсь немного позже и вижу, что она снова свернулась калачиком на одеяле и, насколько я могу судить, спит. Она снова выглядит умиротворенной, и я провожу рукой по лицу, чувствуя усталость, которая пробирает меня до костей.
Я скучаю по тебе. Мои губы беззвучно складываются в слова, обращенные к тому, кого здесь больше нет, чтобы услышать их. Я вижу ее мысленно, ближе, чем когда-либо за долгое время, длинные светлые волосы и ярко-голубые глаза, то соотношение,
До Лидии я никогда не знал, каково это быть влюбленным. Я никогда не думал, что узнаю. Я отказался от этого как от чего-то, что никогда не станет частью моей жизни. Испытать это, а затем так жестоко лишиться, это то, чего я никогда не хочу чувствовать снова.
В Елене есть что-то такое, что притягивает меня, что отвлекает так, как не было уже много лет. Не просто чувство защиты по отношению к ней или даже желание, которое я продолжаю притворяться, что не испытываю, а любопытство к ней, которому, я знаю, не следует потакать. Я думал, что прошел тот этап, когда я мог испытывать что-то подобное, особенно когда это касается кого-то настолько наивного, но я чувствую первые приступы этого. Я знаю, какой опасности это подвергло бы нас обоих. Более того, я знаю, как это может навредить ей.
Способы, которыми я мог бы причинить ей боль.
Елена очень отличается от Лидии во многих отношениях. Но есть в них что-то общее, что я вижу: упорство, храбрость, огонь, присущий Елене… Более тихий огонь, который вспыхивает, когда ей бросают вызов или угрожают, и все эти вещи так похожи на то, что заставляло меня влюбляться раньше, много лет назад.
Если я не буду осторожен, если подпущу ее слишком близко, я могу в конечном итоге снова совершить те же ошибки, на этот раз с кем-то слишком молодым, слишком невинным для того вреда, который может нанести ей мое прошлое и мое будущее. И я несу за нее ответственность. Я не могу этого забыть.
Я не могу подвести ее. Я не могу не защитить ее так, как не защитил Лидию.
От одной мысли о том, чтобы снова лечь спать рядом с ней, во мне снова бушует желание, мой наполовину твердый член болезненно прижимается к джинсам, и я стискиваю зубы. Это будет долгая ночь, если мне не удастся сбросить напряжение.
Оглядываясь еще раз на Елену, чтобы убедиться, что она все еще спит, я поворачиваюсь к ней спиной, моя рука проскальзывает в джинсы. Мне приходится сдержать стон в тот момент, когда моя рука обхватывает меня, мой сверхчувствительный член пульсирует под моей рукой мгновенно после того, как мне пришлось остановиться раньше. Я не должен думать о ней. Я закрываю глаза, пытаясь думать о чем-нибудь другом, как тогда, у Диего. Но, как и тогда, это кажется невозможным. Тогда это была мысль о ней в постели по другую сторону двери, с рукой между бедер. Теперь это слишком близкое воспоминание о том, как ее тело было так близко от моего, ее нос почти касался моего, ее теплое дыхание касалось моей щеки. Было бы так легко обладать ею. Она, блядь, этого хотела.
От меня зависит, чтобы это не зашло слишком далеко, и прямо сейчас нить моего самоконтроля, кажется, вот-вот оборвется. Моя рука сжимается вокруг члена, когда я начинаю поглаживать быстрее, отдаваясь фантазии хотя бы для того, чтобы я мог закончить это. Я так чертовски близко, и я представляю, как она выгибает мне спину, ее нога перекидывается через мою, ее жар, когда я проскальзываю в нее сзади, положив руку на ее бедро, притягивая ее к себе.
Боже, это было бы так чертовски здорово.