Дикки-Король
Шрифт:
Гастроли сорваны. Как бы и карьера не оборвалась!
Совсем расстроившись, Алекс забыл даже проглотить традиционную рюмочку и направился прямо к телефонной будке.
Замок, переоборудованный под гостиницу — с бассейном, площадкой для игры в шары, новой кухней, баром в английском стиле — отмечен в путеводителе четырьмя звездочками. Он окружен парком, разбитым на склонах холма. Фанатов сюда не пускают. «Нет, нет, мы действительно не можем разрешить… вы должны понять, здесь живут хиппи и могут возникнуть беспорядки, а у нас уже было столько неприятностей». Значит, отправляйтесь-ка, фанаты, в Каор или устраивайте себе кемпинги на голом отлогом холме: совсем дешево!
— Хитро придумано, — сказала Жанина Алексу, — отказать фанатам тогда, когда они больше всего нужны!
— Ты
Так как он сказал все это без ругани, Жанина поняла, что положение серьезно. Придется оправдывать свой титул председательницы клуба, единственный титул, сохранившийся за ней с тех давних времен, когда она была ведущей «своей», передачи, буржуазной со своим жизненным укладом и высокопоставленным мужем, красивой женщиной, пережившей множество банальных любовных авантюр, хотя количество, с точки зрения Жанины, заменяет качество. От всего этого осталось немного: сомнительная честь быть главой фан-клубов Дикки, квартира с теперь уже распроданной мебелью в 16-м квартале (респектабельный адрес, мужественно говорит Жанина), плата за которую поглощает почти все ее скудные средства, и время от времени, на гастролях, какое-нибудь «приключение», трагически переживаемое Жаниной. Вот так, только благодаря тому, что она терпеливо просиживала рядом с Дейвом до глубокой ночи, то есть до тех пор, пока Дейв не накачается наркотиками или не напьется, ей два раза подряд удалось совершить «подвиг» — проскользнуть к нему в постель. Правда, проснувшись, он выгонял ее, не желая даже завтракать вместе, но у него ведь такой неуживчивый характер!
Жанину мучила дилемма. Если подождать в холле гостиницы «Король Рене», возможно, удастся поймать Дейва, который начинает пить около полудня. А если рассердится Алекс, прощай председательский пост! Ее скромные доходы, еще не до конца утраченная власть зависят от этого. К тому же это было бы предательством по отношению к Дикки. Что же выбрать?
Какое-то время, встревоженная, как потерявшее хозяина грузное и добродушное животное, она топчется в холле, привлекая насмешливые взгляды персонала. Неаккуратно наложенная помада размазалась вокруг толстых губ, ресницы так густо и небрежно накрашены, что кажется, она провела эту ночь в поезде, лиф бирюзовой кофточки стягивает тяжелую грудь. Дожидаясь в телефонной будке разговора с Парижем, Алекс с раздражением наблюдает за ней. Почему при такой тучности она всегда выбирает блестящие и мягкие ткани, которые только подчеркивают ее необъятные колышущиеся формы? Однако эти ткани, которые не надо гладить, можно стирать в умывальнике отеля и сушить на вешалке, символизируют степень привязанности Жанины к Дикки, к эстрадному миру, к быту артистов. Потому что, оплатив номера в гостиницах и необходимые для ее комфорта напитки, она остается практически без гроша, несмотря на приближение зимы, которую эта огромная стрекоза проведет в мрачной, плохо отапливаемой квартире, питаясь яйцами и супами из пакетов, сваренными на плитке… Еще несколько мгновений она колеблется, бросая в сторону лифта тревожные взгляды своих телячьих глаз, источающих невинную животную страсть (Дейв…) затем, духовное побеждает. Нельзя бросать Дикки в таких обстоятельствах…
Покачиваясь на своих высоченных каблуках, Жанина выходит на веранду и направляется к решетке парка, на дикую территорию, где фанатам поневоле пришлось разбить свой лагерь. После этого ей придется поехать в Каор, повидаться с теми, кто живет в гостинице. Несмотря на жару. Автобусом. Под своей синтетической броней Жанина ощущает в себе душу героини. Добро одержало в ней верх, но ненадолго.
Группа фанатов обрела временное пристанище в заброшенной овчарне, неподалеку от 4-го национального шоссе, рядом с запретной зоной — замком «Короля Рене». Здесь оказались по-прежнему неразлучные Полина и Анна-Мари, Эльза, раздражающая всех фанатка из Компьеня, Аделина, голландец Дирк, несколько «парижан», «близняшки» из Брюсселя и г-н Ванхоф, который поставил свою машину в «поле зрения» и пришел, раз дела плохи, пожужжать как муха среди всеобщего смятения.
— Сейчас
— Но простите! — свысока возражает Эльза. — Собаки лают…
Держаться, она-то знает, что это такое. Ей даже приятно показать, как она умеет противостоять вражде. Сплетни, агрессивность дураков ей хорошо знакомы. О! Героические схватки с директрисой курсов Фирмен из-за того, что она разыгрывала в лицах «Тартюфа», «Тиля Уленшпигеля» или «Виндзорских насмешниц» перед своими ученицами, так что они покатывались со смеху!.. «Достоинство учителей, мадемуазель Вольф!» Достоинство учителей в том, чтобы научить. Достаточно было опросить ее учениц. На ее-то уроках они, по крайней мере, не дремали, — я ни на кого не намекаю, кто захочет, поймет. В таком споре она выигрывала, а директриса шла на попятный, тем более что в этой частной школе Эльзе платили совсем гроши, — я предпочитаю довольствоваться малым, но говорить то, что думаю, — таков был ее девиз.
— Нужно противопоставить всему этому презрение, — решительно говорит она.
Жанина не совсем согласна с нею. По собственному горькому опыту она знает, как спадает волна популярности, унося с собой сладостные плоды успеха: приглашения, улыбки парижан, услужливых молодых людей и иллюзию того, что все достается тебе бесплатно — одежда, которой снабжает портной, книги, полученные от «пресс-бюро», рестораны «в кредит». В один прекрасный день ей пришлось расплатиться за все. В том числе и за лебезящих молодых людей. Такой урок не забывается.
— Поверьте мне, нужно быть очень осторожными, очень! Если эти слухи расползутся, вреда не оберешься… Нужно сплотиться, не падать духом…
Она хорохорилась, но скрыть охвативший ее страх не удавалось. Неужели у нее будет отнято и то малое, что ей осталось?
— Но этого же не может быть, а? — воскликнули подоспевшие «близняшки». — Должно быть, произошло что-то такое, чего мы не знаем…
— Он действительно прихрамывает, — заметила толстуха в платье цвета хаки военного покроя.
— И опровержения не было… — сказала красивая блондинка с подведенными, несмотря на утро, глазами.
— Опровержений никогда не публикуют! Они разжигают страсти! — вставила Эльза, как человек, повидавший виды.
— Но у Дикки было так много романов! — с жаром заявила Жанина. — В прошлом году в Клермон-Ферране… И в Безансоне, помните, дикторша, как же ее звали?
— А еще Жане из «Кур-Сиркюи»! — запротестовали «близняшки», словно была задета их собственная честь. — Три месяца они появлялись вместе!
— По утрам у нее были круги под глазами, — заметила Анна-Мари чрезвычайно серьезно. — Они жили в одном номере.
— И даже тогда говорили, что это для рекламы, но все-таки… (Люсетта, «близняшка» № 1.)
— Я убеждена, что они любили друг друга. Это было видно! (Тереза, «близняшка» № 2.) Жане — такая красивая! Я купила такую же майку, как она…
— Такую же, как у нее… — машинально поправила Эльза.
— …Да, такую же, как в ее шоу с Полем Анка… А какие туфли были на ней, со звездочками, чудо! Говорят, у нее таких тридцать две пары… Она рядом с Дикки, который всегда так прекрасно одет, — это просто сон… Мечта!
И они, эти «близняшки», и в самом деле безо всякой зависти размечтались, сидя рядом на залитом солнцем парапете; и хотя волосы у них как мочало, срезанные подбородки, а будущее ничего им не сулит, они мечтали о романтической любви, туфлях по тысяче франков, роковых красавцах, нежных и безумных признаниях, которых никогда не услышат… Люсетта изучает бухгалтерское дело, Тереза — делопроизводство; их родители — управляющие большого универмага. Возможно, девушки выйдут замуж. Но они ничего особенного не ждут ни от ученья, к которому равнодушны, ни от замужества, к которому относятся абсолютно безучастно. Смыслом жизни, огоньком, осветившим их небогатую испытаниями и надеждами юность, стал Дикки. А также «Хит», «Подиум», «Барнум», «Фотостар», «Флэш-78», «Флэш-этуаль», которые они прочитывают от первой до последней строчки, не забывая и о старом добром «Синемонде» и даже о книгах: воспоминаниях Мишель Морган и горничной Мэрилин Монро…