Дикки-Король
Шрифт:
— Везет же мне, встречаю девушку, с которой можно поговорить, а она — феминистка! — комично вздохнул Джо.
— Никакая я не феминистка! Я за справедливость!
В переднюю дверь автобуса яростно застучали. Джо бросился к кабине, выключил кондиционер, раздвинул, занавески. Искаженное злостью лицо графа де Сен-Нона, многое утратившее в своей аристократичности, появилось на уровне ступенек.
— Уже час я вызываю вас по интерфону, Жорж! Целый час! Я был вынужден идти пешком до ворот!
— Я
— Господин граф! Все это потому, что вы прохлаждались здесь в расхристанном виде… Наденьте вашу куртку… Выводите машину.
Джо побежал к навесу. Легкий шорох заставил графа обернуться в тот самый момент, когда Полина выскользнула из автобуса и побежала в сторону замка. Девка! Одна из этих глупых фанаток была с его шофером! Этого он и опасался больше всего, этого нашествия! Сжав зубы, он уселся в машину.
— Жорж!
Джо сдал назад с осторожностью, достойной всяческих похвал: он обожал старый «ситроен» и ревниво о нем заботился. Потом, не форсируя скорость, поехал вперед, до национального шоссе: на проселочной дороге каждые два метра попадались рытвины.
— Жорж!
— Мсье?
— Господин граф! Сотни раз я твержу вам об этом! Жорж, в автобусе вы были с девкой!
— Я был с девушкой, верно, — ответил Джо, нарочито сделав ударение на слове «девушка», что для него было совсем непривычно. — Разве нельзя?
— Вы не должны болтать с кем попало! Я вам запрещаю!
Сдерживая недовольство, Джо позволил себе позабавиться: проехал через яму, и граф, впрочем, довольно мягко подскочил на заднем сиденье.
— Я служу у мсье Хольманна.
— Но это я внес вас в списки социального страхования! — закричал владелец замка, голос которого становился визгливым.
— Вместе с налоговой декларацией, — возразил Джо. — Туда можно вносить все, что угодно.
Они выехали на национальное шоссе, и шофер снова спросил профессиональным тоном:
— Так куда мы едем, мсье?
— К мсье Хольманну, — ответил граф, внезапно успокоившись и даже с еле уловимой интонацией торжества. (Джо ничего не ответил.) — Я уверен, что ему будет очень любопытно узнать, до какой степени вы симпатизируете этим фа-на-там (граф с презрением отчеканил это слово), которых мне навязали.
— Я не симпатизирую…
— Уверен, он удивится тому, что вы заперлись с так называемой девушкой для беседы… Сам я не сомневаюсь, что вы о многом поговорили… а поскольку вы считаете себя на службе у мсье Хольманна, то убежден — вы доставите ему удовольствие, сообщив о теме ваших бесед…
Граф продолжал развивать эту тему. Ему редко выпадал случай восторжествовать над кем-либо, и если он верил, что таковой представился,
Хольманн пил кофе в зимнем саду, обставленном плетеной мебелью викторианского стиля. Он был так хорошо воспитан, что не позволял себе выглядеть оригинальным.
В его летнем, из легкой ткани, костюме ничего не бросалось в глаза. Даже сигара была скромных размеров. При этом он не был лишен чувства юмора, но Жан де Сен-Нон как-то не обращал на это внимания.
— Не хотите ли кофе?
— С удовольствием.
У Хольманна не было ни слуги-индуса, ни боя-аннамита, но он держал старую служанку с южным выговором, которая иногда вызывала интерес гостей. Все это было тщательно продумано. По документам Хольманн значился торговцем картинами и, тоже официально, не был знаком с Жаном де Сен-Ноном. Но так как их связывала тайная торговля семейными картинами, никто бы не удивился, что первое время владелец замка отрицал свое знакомство с голландским торговцем.
— Прошу извинить, что я приехал прямо к вам, — не без самодовольства начал граф де Сен-Нон (он был убежден, что если с точки зрения безопасности Хольманн полагал, будто им следует избегать прямых отношений, то по-человечески он мог быть лишь польщен визитом графа), — но вопрос почти не терпит отлагательств…
— Малыш Джо говорил мне об этом, — ответил Хольманн, полагая, что этих слов достаточно.
— Он не мог дать вам понять, какое неприличие, опасное неприличие, кроется за всем, что происходит.
— Опасное? — с вежливой улыбкой переспросил мсье Хольманн.
— Ну конечно! Разумеется! Вдруг этим людям взбредет в голову сунуться в подвалы…
— Но вам же абсолютно неизвестно, что хранится в этих подвалах, мой дорогой граф! Вы просто забыли, что это мсье Жаннекен, ваш съемщик, оплатил счета за обивку дверей железом — поступок вполне естественный, когда подумаешь, что вам было необходимо спрятать ваши фамильные сокровища… Если мсье Жаннекен спрятал в подвалах что-то еще, вы не должны об этом знать, и не вы несете за это ответственность. Как, впрочем, и не я, не я… Что еще вы хотели сказать?
— Если вас информирует мой шофер… — сказал Жан де Сен-Нон.
Хольманн посмотрел на него с еле уловимой насмешкой.
— Джо действительно рассказал мне… кой о чем. О том, что они моют ноги в пруду, о транзисторах… Все это очень пошло, но продлится недолго. Ваша «звезда» песни уедет, увлекая своих спутников… Пусть минует этот карнавал шутов. Проявите немного мудрости, мой дорогой граф…
В застекленной ротонде стояла какая-то приятная теплота. С успокаивающим шумом крутились вентиляторы.