Дикое племя
Шрифт:
— Часто эти травы играли ту же роль для моих людей, что и глиняные фигурки богов во дворе. Если ты разрешишь, я помогу тебе без всех этих трав.
— Хорошо. — Он протянул ей опухшую воспаленную руку.
— Будет больно, — предупредила она.
— Не беспокойся, — ответил он.
Она чуть надкусила его руку.
Он перенес это, удерживая себя от собственной смертоносной реакции на возникшую боль. Она правильно поступила, заранее предупредив его. Это был уже второй раз, когда она находилась от смерти гораздо ближе, чем могла себе вообразить.
Некоторое время она не делала никаких
— В твоей руке были вещи, которых там быть не должно, — сказала Энинву. — Эти живые частицы очень малы, чтобы их можно было просто разглядеть. Я не знаю, как их назвать, но я могу ощущать и распознавать их, когда они оказываются внутри меня. А распознав их, я могу убивать их прямо внутри себя. Я дала тебе немного того средства, которое мое тело вырабатывает против них.
Живые частицы — слишком маленькие, чтобы их видеть, но достаточно большие, чтобы вызвать у него болезнь? Он никогда не поверил бы ни единому слову, если бы рана не начала заживать так быстро. И по мере того, как она заживала, росло его доверие к этой женщине. Несомненно, это была колдунья. В любом обществе ей пришлось бы жить в страхе, в любом обществе ей пришлось бы бороться за собственную жизнь. Даже здравомыслящие люди, не верящие ни в какое колдовство, обернулись бы против нее. И Доро, с незапамятных времен разводивший у себя колдунов, в который раз подумал о том, что за сокровище она была. Ничто и никто не должны помешать ему удержать ее у себя.
В любом случае этого не должно произойти до тех пор, пока он не доберется до берега, где у него были свои люди.
Энинву никогда не говорила Доро, что легко могла бы перепрыгнуть чуть ли не самую широкую из всех рек, какие им пришлось пересечь. Больше всего ее волновало его мнение на этот счет, он ведь уже видел силу ее рук. Ее ноги и бедра были такими же крепкими и сильными. Но Доро еще не привык думать о ней так, как думала она, он еще не привык считать ее силу и возможности превращения абсолютно доказанными. Он никогда не задумывался и никогда не спрашивал, что она может сделать.
Она продолжала молчать, поскольку опасалась той неожиданной ярости, в которую он временами впадал — не заботясь о том, что это могло стать причиной замены тела. Она не хотела видеть убийства по такой незначительной причине. Слушая его рассказы во время путешествия, она уяснила, что убивал он очень легко. Даже слишком легко, если только эти рассказы не были враньем. Но она почти не сомневалась в их правдивости. Она не была уверена, действительно ли он мог бы отнять жизнь только для того, чтобы быстро переправиться через реку, однако такая возможность ее пугала. Подобные мысли заставляли ее строить планы побега и с тоской вспоминать своих людей, ее двор, ее дом…
Но все же она превращалась в женщину, чтобы провести с ним ночь. Он никогда не просил ее об этом. Она делала это по собственному желанию, потому что, несмотря на ее сомнения и страхи, он был ей очень приятен. Ее влекло к нему, как бывало с ее первым мужем, к которому она была глубоко привязана. К ее удивлению, Доро обходился с ней гораздо лучше, чем это делал ее первый муж. Он внимательно прислушивался к ее мнению и разговаривал с ней уважительно и дружески, как с иным мужчиной. Ее первый муж частенько высмеивал ее, а второй был слишком надменным и презрительно-высокомерным, доходил порой до грубости, хотя и считался важным человеком. Она убежала от него — точно так же, как сейчас собиралась сбежать от Доро, который даже и не подозревал, каких непохожих людей он оживил в ее памяти.
Он так и не представил ей доказательств собственной силы, о которой так много говорил. Как и доказательств того, что ее детям будет угрожать опасность — исходящая не от простого, обычного человека, — если она совершит этот побег. И все же она продолжала ему верить. Она не могла заставить себя подняться и скрыться в лесу, пока он спал. Ради спасения детей она должна оставаться с ним — по крайней мере до тех пор, пока не получит то или иное доказательство.
Она следовала за ним с мрачным, почти зловещим предчувствием того, что все это походит на последнее замужество — с человеком, ни убежать от которого, ни пережить которого она уже не сможет. Такая перспектива делала ее осторожной и кроткой.
Теперь они оказались в долине, проходящей через влажную местность. Здесь было гораздо больше дождей, больше тепла, и еще больше москитов. Доро чувствовал себя больным и кашлял не переставая. Энинву подхватила лихорадку, но сразу избавилась от нее, как только почувствовала признаки болезни. Здесь и без того хватало несчастий.
— Когда только мы пройдем через эти земли! — с раздражением сказала она. Начинался дождь. Они шли по тропе, которую кто-то проложил через вязкую, доходящую до щиколоток грязь.
— Впереди нас, совсем близко, находится река, — сказал он ей и остановился, чтобы откашляться. — На ее берегу есть город, там я договорился с местными людьми, что нам дадут лодку, на которой мы сможем проделать остаток пути.
— Чужеземцы, — с тревогой произнесла она. Во время пути они старались избегать всяческих контактов с людьми, чьи земли они пересекали.
— Скорее, мы сами здесь будем чужеземцами, — сказал ей Доро. — Но тебе не о чем беспокоиться. Эти люди знают меня. Я делал им подношения, и обещал сделать еще, если они переправят моих людей вниз по реке.
— Разве они могут узнать тебя в этом теле? — спросила она, используя этот вопрос как предлог, чтобы дотронуться рукой до его твердого мускулистого плеча. Ей очень нравилось прикасаться к нему.
— Они узнают меня, — сказал он. — Ведь я — это не тело, которое на мне. Ты поймешь это, Энинву, когда я сменю его, и мне кажется, что это будет уже скоро. — Он сделал паузу из-за нового приступа кашля. — Ты узнаешь меня в новом теле, как только услышишь мою речь.
— Как это? — Ей не хотелось говорить ни о перемене облика, ни об его убийствах. Она пыталась вылечить его, чтобы ему не было нужды менять тело, но хотя она облегчала его болезнь и уменьшала кашель, она не могла полностью его излечить. А это означало, что очень скоро ей придется узнать всю правду о его превращениях, независимо от того, хочет она ее знать или нет. — Как я узнаю тебя?