Дикое золото
Шрифт:
– Господин анжинер!
Он остановился с маху, недоумевающе огляделся. Улица была пуста, единственным человеческим существом, которое могло к нему обращаться, был босой мальчишка совершенно деревенского вида, скуластый и щупленький.
Видя, что Бестужев его наконец заметил, мальчишка сказал:
– Господин анжинер, меня Макаркой Шукшиным кличут…
– Приятно слышать, – сказал Бестужев легкомысленно. – И что ж тебе от меня нужно, Макарий?
– Макарий – так иереев кличут, а я попросту Макар…
– Учту, – сказал Бестужев. – Непременно учту. Так что ж тебе нужно, Макар?
Мальчишка
– Меня к вам, господин анжинер, дядя Пантелей послали. Дали гривенник. Велели вас непременно отыскать, мол, вы из хозяйского дома рано или поздно выйдете… Они вас ждут уж на праздник, казенная с закуской готовы, аж слюнки текут…
«Какой еще праздник? Какая закуска?» – растерянно подумал Бестужев. До него не сразу дошло, что подчиненные попросту под самым благовидным предлогом вызывали его на встречу. Сообразив это наконец, он полез в карман, вытащил первую монетку, какая только попалась:
– Благодарю, Макар Шукшин, наше вам с кисточкой…
– Много даете, господин анжинер, – серьезно сказал юный Макар. – Цельная полтина, вон и написано на ней…
– А ты и читать умеешь?
– И писать даже помаленьку. Дьячок учил. Отец с мамкой сюда из центральных губерний приехали, счастья искать, я даже письма родне пишу…
– Молодец, – нетерпеливо сказал Бестужев. – Глядишь, писателем будешь… Оставь полтину себе.
И торопливо направился к зданию, исполнявшему здесь функции гостиницы для чистой публики. На столе, у коего сидели Семен с Пантелеем, естественно, не наблюдалось ни казенной, ни закуски. Лица у обоих были неприятно серьезные.
– Что стряслось? – спросил Бестужев, тщательно прикрыв за собой дверь и убедившись, что под окном не торчит какая-нибудь любопытная Варвара.
– Я его узнал, Алексей… Леонид Карлович. Непременно он, и никакой ошибки! – свистящим шепотом поведал Пантелей.
– Кого?
– Барчука. Инженера. Он самый…
– Тихо, тихо, – сказал Бестужев. – Не части и говори толком, ничего не понимаю. Какой инженер?
– Мельников Георгий Владиславович, губернский секретарь, горный инженер, заведующий Шантарской золотоплавочной лабораторией, – отчеканил Пантелей. – С которым вы, направляясь в контору к Иванихину, беседовали некоторое время. Аккурат у колодца.
– И что?
– Я в девятьсот третьем этого самого Мельникова полгода водил по Питеру, – сказал Пантелей. – И в девятьсот четвертом тоже, с февраля по май. Был к нему персонально приставлен, на пару с покойным Кузьмой Штычковым. Нам, сами понимаете, далеко не всегда знать положено, кого ведешь и зачем, но про него я знаю доподлинно. Социал-демократ видный, как же-с, известно…
– Так… – протянул Бестужев, чувствуя даже не охотничий азарт – тупое недоумение. – Ошибки быть не может?
– Какое там, – солидно сказал Пантелей. – Чай, не новички, знаем службу. Походочка у него такая… характерная. Этакие походочки обычно попадают в описание примет, как с ним и было. Шифровали мы его сначала Барчуком, а потом Инженером. Точно так же большей частью в инженерном ходил, с горной фуражкой, как и теперь.
– Значит, был причастен?
– Еще как, – твердо сказал Пантелей. – По таким квартирам шлялся
Бестужев лихорадочно размышлял. Пытался понять, что здесь можно сделать. «А что, собственно? Воспользоваться телеграфной линией, забросать Шантарск шифрованными депешами? Но чему тут можно помешать, если Мельников и в самом деле… Тот же Иванихин расхохочется в лицо. Поручик местного жандармского пункта, двое нижних чинов при нем… Стражники конной полиции, опричнички Гнездакова… Ну, а от них-то какой толк? И чему воспрепятствовать, если снова… Нет, – подумал он отстраненно и трезво. – С Мельниковым будем разбираться потом, а сейчас нужно проводить операцию так, словно ничего не случилось, по-задуманному».
– Он тебя не узнал?
– Да вряд ли, – подумав, сказал Пантелей. – Сколь лет-то прошло… Они нас помнят плохо, не то что мы их…
– Ну вот что, – решительно сказал Бестужев. – Постарайся как можно меньше маячить на улице, пока не уедем отсюда. Зубной болью майся, что ли…
– А делать что будем?
– А ничего, – сказал Бестужев столь же твердо. – Ничего, кроме того, что задумано и спланировано…
Глава шестая
Шаманкина могила
Тихое кошачье мяуканье, раздавшееся под его окном ближе к полуночи, казалось столь натуральным, что он в первый момент подумал о том, чтобы кинуть за окно чем-нибудь бесполезным в хозяйстве. Потом сообразил, спохватился, тихонько приоткрыл заранее смазанную раму и ногами вперед прыгнул из темной комнаты в лунную ночь, придержав на боку кобуру с маузером, экспроприированным у Семена.
Оглянулся. Увидев в глубокой тени меж двух строений темный силуэт, направился туда. Таня проворно втянула его за рукав в этот узкий проход, и он тут же притаился – по залитой лунным светом улице неспешно проехали двое верховых в форменных гимнастерках, с винтовками через плечо. Конно-полицейская стража, надо признать, добросовестно выполняла свои обязанности.
– Поехали к восточной окраине, – прошептала ему на ухо Таня. – Теперь долго не вернутся, оттуда станут возвращаться другой дорогой… Значит, решились все-таки?
– Русскому офицеру уставом предписано покойников не бояться, – ответил Бестужев таким же шепотом, старательно притворившись перед самим собой, что губами ее ушка он коснулся чисто случайно, заботясь о конспирации.
– Ну, посмотрим… Пойдемте?
– Пешком?
– Ну, не коней же посреди ночи выводить, я бы шуму наделала…