Дикторат
Шрифт:
Тим поманил меня, и я приблизилась к заполненным полкам. С видом мальчишки, которому предложили на выбор новенький меч или арбалет со стрелами, Тим обвел взглядом свои странные сокровища и выудил фиолетовую пластиковую штуковину с широкой трубкой, плоский конец которой был усеян толстыми зубцами.
– Давай, Лиссандра.
Я взяла ее и попыталась что-нибудь сделать. Две пары глаз выжидательно смотрели на мои руки. Ничего не произошло. Взялась за что-то, похожее на ручку с мягкими прорезиненными кнопочками, и сжала. Опять ничего. Я растерянно подняла глаза на экспериментаторов.
– Не работает? –
Держа в одной руке, я попробовала провернуть наконечник с зубцами и, чуть потянув, оторвала его. Ой.
– Сломала! Вот и доверяй тебе! – Эдэр зло хлопнул ладонью по полке так, что я подскочила. И тотчас в пальцах закололо. Штуковина дыркнула один раз, другой, а потом мерно загудела, и сопло, направленное на Эдэра, плюнуло в лицо наклонившемуся гиганту напором воздуха так, что его выбившиеся из косы пряди встали дыбом.
Тот отпрянул, чертыхаясь.
– Горячо же!
От души наслаждаясь местью, я и не подумала отвести дыру, из которой несся раскаленный ветер. Наконец, Тим, хихикая, перевел его на свою ладонь.
– В холодную ночь хорош будет, – заметил он. – Но странно, что такой маленький охват. Может, ноги греть?
– Или волосы? – предположила я ненавязчиво. Мои так и не высохли после купания в терме, и с наступлением ночи стало зябко – печь Тима много тепла не давала.
– Или волосы, – согласился Тим и перевел дыру штуковины на мою голову. – Ну как?
Я зажмурилась от удовольствия:
– Хорошо. Тепло.
– Назовем ее «согреватель волос», – решил Тим.
Эдэр вытащил с нижней полки штуковину, похожую по форме на эту согревалку, разве что огромную, без перпендикулярной ручки. Вместо дыры на ее конце торчал здоровенный железный штырь.
– Если та хреновина сделана, чтобы греть голову, то эта для чего? Делать в черепке дыру, чтоб мозги вытекли? А прошлые люди знали толк в пытках, – ухмыльнулся гигант. – Попробуем на тебе, чумашка?
Я сглотнула, чувствуя от страха прилив жара в ладонях. Увы, на этот раз Тим и не подумал меня спасать. Забрав чудесную согревалку, он протянул мне страшную вштыривалку. Он не успел предупредить: «Осторожно, тяжелая», как вштыривалка своим весом оттянула мне руки, а затем и всю меня увлекла к полу, пока не уткнулась штырем в бетон. Чтобы как-то удержаться, я налегла на кисти животом. Едва разгоряченные ладони сжали ручку инструмента, меня начало колотить. Шум поднялся страшный. Похоже, меня кто-то сзади поддерживал, иначе я бы точно завалилась набок. Вцепившись во вштыривалку, я тряслась и чихала от пыли, которая бурей поднималась от пола – железное шило пробивало в бетоне дыру и отдавало ручкой мне в живот так, словно по нему топотали копытами бешеные козлограссы. Наконец, я сообразила, как расцепить пальцы и не угодить себе штырем в ногу. Вштыривалка замерла, я выронила ее на пол и плюхнулась сама рядом. Колотило меня изрядно, а руки тряслись, как у синеносого любителя браги.
– Хэйдо! – услышала я восхищенное восклицание. – Ого!
Да-да, я не ошиблась, именно восхищенное. Но адресовано оно было не мне, а дыре в полу, которую со счастливыми физиономиями рассматривали оба экспериментатора.
– Такую копьем полдня бы долбить пришлось, – сказал Эдэр.
– Да-а-а, – протянул Тим.
Но я тут же разрушила всю идиллию с дыркой, потому что именно в нее меня и вырвало. Тим засуетился, подсунул мне под нос кружку с водой, которую я так и не смогла взять, отбивая пальцами и зубами дробь о ее жестяные бока. Парень помог мне выпить, а Эдэр, как ни странно, подхватил на руки и усадил на лавку.
– Отдохни чуток, а потом еще…
Я отчаянно замотала головой:
– Только не вштыривалку!
Эдэр хмыкнул, а Тим сразу согласился:
– Хорошо-хорошо, что-нибудь попроще, – и с любовью посмотрел на инструмент: – Нет, название вштыривалка ему не подходит. Надо что-то покрасивее…
– Дыропол! – поднял вверх палец Эдэр, абсолютно не похожий сейчас на злобного угнетателя. – Или вполудыр.
– Пусть будет дыропол, – Тим вытащил с полки под столом блокнот и принялся водить по бумаге палочкой, как порой Акху.
Он умеет писать?!
Увы, долго отдыхать мне не пришлось. Парни подсовывали мне то маленькую мешалку с двумя кручеными штыриками – нет, эти не шли ни в какое сравнение с дырополом; то плоскую штуковину размером с ладонь, которая зажглась, показав белое надкусанное яблоко, и к моему восторгу прозвенела колокольчиками, когда я ткнула пальцем в кнопку. Я уже сообразила, что прошлые люди были большими любителями кнопок всех размеров. Ни Тим, ни Эдэр, ни я так и не догадались, для чего это приспособление было нужно, и быстро потеряли к нему интерес. Другая небольшая штука с прорезиненной поверхностью, которую было легко держать, зажужжала тихонько и лишила Эдэра волос на руке. Признаюсь, мне так понравился эффект от согревалки для волос и обалдевшее лицо гиганта, что я невзначай тыкала все новые приборы в него или к нему поближе. Парни с восторгом обозвали эту штуку облысителем и поставили передо мной пластиковый кувшин на подставке. Тот быстро заурчал и начал искрить. Я отбросила кувшин на пол. Запахло паленым, и Тим глубокомысленно предположил:
– Наверное, в него надо было налить воды.
Все это продолжалось и продолжалось. Заразившись энтузиазмом парней, я даже сама начала испытывать любопытство от того, заработает ли очередная штуковина, и пыталась вместе с ними угадать, для чего бы она сгодилась. Но силы мои были ограничены, а то, что Тим заумно называл электричеством, прилично выматывало. Однако если бы меня в третий раз не вырвало на какой-то аппарат, Тим и Эдэр могли бы экспериментировать до самого рассвета. Вытирая без капли брезгливости остатки моего ужина с кнопочек, Тим вздохнул:
– Надо девочке дать отдохнуть.
– Ага, – кивнул Эдэр, – надеюсь, не придется ее завтра на суд тащить на себе.
– Суд? Какой суд? – опешила я.
– Ну как же, чумашка, – невозмутимо пожал плечами Эдэр. – Ты ведь шарахнула Амоса. А он все еще твой законный владелец…
Я прилегла на жесткую кушетку и тотчас провалилась в сон.
В искристом воздухе передо мной летали инструменты, хищно разевали пасти плоскогубцы и кусачки, кокетливо пружинили пилы; на штырях подскакивали, будто упитанные девчонки на одной ножке, дырополы; гудели загадочные машины и устройства, поворачивая ко мне рты-сопла и глазки-индикаторы, как их называл Тим.