Дилогия об изгоняющем дьявола

Блэтти Уильям Питер

— Конечно,— отозвался Райли.— А разве вы сами не знаете?

— Нет. И что же это?

— Вы сами и есть эта связь. Сюда же можно включить мальчонку Кинтри. Вы знали всех троих. Неужели вам это ни разу не приходило в голову?

— В общем, да,— признался следователь.— Но ведь это, конечно же, простое совпадение. К тому же распятие Томаса Кинтри уж точно не имеет ко мне никакого отношения.— Киндерман развел руками.

— Да, вы правы,— согласился Райли.

Он повернул голову и обратил внимательный взгляд в окно. Урок закончился, и студенты переходили из корпуса в корпус

на следующую лекцию.

— Возможно, это связано с изгнанием дьявола,— предположил он.

— С каким изгнанием, святой отец? Я вас не понимаю.

Райли отвернулся от окна и посмотрел Киндерману прямо в глаза.

— Бросьте, лейтенант, кое-что об этом вы знаете.

— Ну, разве что самую малость.

— Обманываете.

— В том обряде участвовал и отец Каррас.

— Да, если смерть можно назвать участием,— возразил Райли. Он снова взглянул в окно.— Дэмьен являлся тогда одним из изгоняющих. Джо Дайер был знаком с семьей жертвы. А Кен Бермингэм давал Дэмьену разрешение на расследование, а потом помог ему найти и главного изгоняющего. Я, конечно, не знаю, какие отсюда можно сделать выводы, но в какой-то степени это объясняет связь, вы не находите?

— Да, конечно,— согласился Киндерман.— Все это очень загадочно. Но все равно Кинтри выпадает из логической цепочки.

Райли повернулся к следователю.

— Неужели? Его мать преподает в институте лингвистики. Дэмьен приносил туда пленку — просил прослушать ее и дать заключение. Ему не терпелось узнать, что означала запись, сделанная на пленке: был ли это какой-то неизвестный ему язык или же просто набор случайных звуков. Он стремился доказать, что жертва способна разговаривать на языке, который дотоле не изучала.

— И получилось?

— Нет. Это оказался английский, но все слова произносились наоборот. А обнаружила это мать Кинтри.

Киндерман почувствовал, как ощущение спокойствия и безопасности покидает его. Эта тоненькая ниточка уводила его во мрак.

— Послушайте, святой отец, тот случай одержимости... Вы в самом деле считаете, что он был настоящим?

— Я не могу позволить себе долгих размышлений о бесах,— усмехнулся Райли.— Вокруг столько несчастных. Мне не хватает времени подумать даже о них.— Он приподнял рюмку и начал крутить ее в руках, рассматривая на свет.— Как же они это сделали, лейтенант? — еле слышно спросил он.

Киндерман молчал, раздумывая, стоит ли об этом говорить, а потом наконец так же тихо произнес:

— При помощи катетера.

Райли продолжал вертеть в руках рюмку.

— Может быть, и вам следует поискать дьявола? — пробормотал он вполголоса.

— Меня вполне устроит врач,— отрезал следователь.

Киндерман вышел из кабинета и поспешил на улицу.

Покидая университетскую территорию, он надрывно дышал. Наконец лейтенант зашагал по 36-й улице.

Дождь только-только закончился, и кирпичная мостовая блестела от воды. На углу Киндерман свернул направо и уверенно двинулся в сторону небольшого каркасного дома, принадлежавшего Амфортасу. Еще издали лейтенант заметил, что все ставни плотно закрыты. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и позвонил. Медленно тянулись минуты. Лейтенант позвонил снова, но и на этот раз ему никто не открыл. Отчаяние охватило Киндермана. Повернувшись, он вновь поспешно отправился в больницу. Мысли его разбегались, но он шел очень быстро, словно надеялся, что эта стремительность поможет ему сосредоточиться и выработать определенный план действий.

Разыскать в больнице Аткинса тоже не удалось. Никто из полицейских так толком и не мог сказать, где тот сейчас находится. Тогда Киндерман заглянул в отделение невропатологии и, приблизившись к столику, за которым восседала дежурная медсестра Джейн Харгаден, спросил у нее об Амфортасе:

— Вы не подскажете, где можно его найти?

— Нет. Он больше у нас не работает,— объявила Харгаден.

— Да, я знаю, но он иногда заходит сюда. Вы его, случайно, не видели?

— Нет. Подождите, я позвоню ему в лабораторию.

Медсестра сняла трубку и набрала номер. Но на другом конце провода никто не отвечал. Девушка повесила трубку и вздохнула:

— Жаль, но там тоже никого.

— Может быть, он поехал куда-нибудь отдохнуть? — поинтересовался Киндерман.

— Я не могу вам ответить. У нас уже скопилось для него несколько писем. Я вам их сейчас покажу.

Девушка подошла к почтовым ячейкам и вынула из одной пачку писем. Она просмотрела их и вручила Киндерману:

— Вот, взгляните сами.

— Спасибо.

Киндерман внимательно пролистал корреспонденцию. Одно письмо пришло из магазина медицинского оборудования. Они просили подтвердить заказ на лазерный зонд. Все остальные — от некоего доктора Эдварда Коффи. Киндерман взял один конверт и протянул его медсестре.

— Тут уйма одинаковых,— сказал он.— Молено мне это оставить себе?

— Конечно,— ответила девушка.

Киндерман сунул письмо в карман и вернул пачку медсестре.

— Я вам очень признателен,— поблагодарил он.— Если вы увидите доктора Амфортаса,— добавил лейтенант,— или как-нибудь свяжетесь с ним, передайте, пожалуйста, чтобы он сразу же позвонил мне.— Он вручил медсестре свою визитку с рабочим телефоном.— Вот по этому номеру, хорошо?

— Конечно, сэр.

— Спасибо.

Киндерман повернулся и направился к лифтам. Он нажал кнопку «вниз». Лифт остановился, из него вышла медсестра, и следователь шагнул в кабинку. Однако медсестра вдруг вернулась в лифт, и Киндерман мгновенно вспомнил: это ее странный взгляд он поймал на себе сегодня утром.

— Лейтенант...— неуверенно обратилась к нему девушка.

Она хмурилась, очевидно не зная, с чего начать разговор. Сложив на груди руки, девушка нервно теребила белую кожаную сумочку.

Киндерман снял шляпу.

— Чем могу помочь?

Медсестра отвернулась. Она все еще колебалась.

— Я не знаю... Это ерунда какая-то... Прямо не знаю...

Они спустились в вестибюль.

— Пойдемте, отыщем где-нибудь укромный уголок и поболтаем,— предложил следователь.

— Я себя чувствую ужасно глупо. Видите ли, дело в том...— Девушка пожала плечами.— Ну, я просто не знаю...

Дверцы лифта разошлись. Лейтенант проводил медсестру за угол, где они расположились в удобных, обтянутых голубой искусственной кожей креслах.