Димитрий
Шрифт:
Тогда же разменяли пленных. Филарет и другие послы договора Девичьего поля наконец вернулись в родные пенаты. В Москве тогда гостил иерусалимский патриарх Феофан. 24 июня 1618 года он возвел Филарета в сан московского патриарха, освятив тушинский выбор. Церковная история ставит Филарета сразу за Гермогеном, стыдливо избегая как времени, когда они соперничали, величаясь одинаково, так и паузы между кончиной одного и возведением другого.
Филарет (Романов) полностью доминировал над мягким неразумным сыном. Время правления Федора Никитича можно было
В1618 году при размене пленных Иван (Пуговка) Шуйский постыдился вернуться, попросился служить Польше. Получил разрешение и присягнул Владиславу. Через несколько лет он передумал. Его отпустили. Пуговка вернулся в Москву, был прощен Михаилом и Филаретом, получил в кормление московский Судный приказ, которым управлял до смерти в 1638 году. Куда делся иногда упоминаемый брат Шуйских Александр, не знаем.
Мария Буйносова – Ростовская родила Василию двух дочерей – Анну и Анастасию. Обе умерли в младенчестве в 1609 и 1610 годах соответственно. Мария Буйносова скончалась в 1626. Со смертью Шуйских род их, лишенный мужского потомства, пресекся. Лжеиван Васильевич Шуйский (Тимошка Конюховский), в 1651 году прокричавшийся в Италии, в Малороссии при дворе гетмана Богдана Хмельницкого, объявился в Швеции, и, наконец, в Голштинии, откуда и был выдан в Москву на казнь в 1653 году, замазал тень великого князя заразой самозванства.
Смоленского воеводу Шеина отпустили вместе с Иваном Шуйским. В 1634 году его казнили по капитуляции в новой русско – польской кампании. Как потом признали: вины Шеина не было.
На следующий год царь, патриарх и Дума запросили у поляков прахи Шуйских. Паны упрямились, потом дали добро. Открывши могилу, увидали каменную палатку, в которой гроб Василия стоял одиноко, а гроб Дмитрия был поставлен на гроб жены. Король Владислав распорядился не выдавать ветхие гробы, а поставить старые гробы в новые, обитые бархатом и камкою. Так и отдать.
Боярские отроки и дворяне несли на плечах гроб бывшего царя от Дорогомилова до Кремля. Царь Михаил Федорович встречал труп у Успения. 11 июня 1635 года тело Василия Шуйского погребли в Архангельском соборе среди других потомков святого Владимира.
Козьма Захарыч Минин – Сухорук скончался в 1616 году. У него остался сын Нефед, умерший бездетным около 1632 года.
Димитрий Михайлович Пожарский в 1617 году упомянут воеводой в Калуге. В 1621-м он управлял Разбойным приказом. В 1628 – 1631 годах служил воеводой в Великом Новгороде. В 1632-м участвовал в новой войне с Польшей в звании второго воеводы, товарища князя Мамстрюка – Черкасского. В 1635-м Пожарский управлял Судным приказом. В 1638-м был воеводою в Переславле – Залесском. В 1641- м он называется среди приглашенных к царскому столу. С осени этого года его имя исчезает из русских государственных записей. Последние годы князь Димитрий страдал «черным» недугом – меланхолией. Реалисты или недоброжелатели указывают: подвиг освобождения Москвы был предпринят
Ливонская королева Мария Владимировна Старицкая вместе с дочерью Евдокией погребена в Успенском соборе Троицко - Сергиевой лавры. Даты кончин не установлены. Ксения Борисовна Годунова преставилась в 1622 году в суздальском Покровском монастыре, не доживши до сорока лет.
Не успели Иоанн Димитриевич и его мать закрыть глаза, как в Польше некий Белинский объявил, что он, будучи тогда в Москве, успешно подменил казненного младенца похожим на него сыном ляха Лубы. Дошло до короля. Сигизмунд нашел, что названный царевич может быть полезен в незаконченном споре с Русью. Младенца передали литовскому канцлеру Льву Сапеге. Тот отдал его в обучение игумену брестского Симеоновского монастыря Афанасия. У этого игумена мальчик пробыл семь лет. Потом проживал при дворе Сапеги.
Взошедший на трон Владислав после заключения с Московией выгодного Польше Вечного мира запретил именовать отрока царевичем. Разжалованный Иоанн Димитриевич обратился к Белинскому, кто он на самом деле. Белинский отвечал: ты не Иоанн, но сын Лубы.
Меж тем Лев Сапега скончался. Бывший царевич остался без приюта и средств. Он определился на службу к пану Осовскому, затем – к пану Осинскому, живя у него писарем в Бресте.
Воспитатель невольного Иоанна Димитриевича игумен Афанасий сообщил о нем русским послам, приезжавшим в 1644 году улаживать разные приграничные недоразумения в Польшу. Московские послы стали укорять канцлера Оссолинского и сенаторов, что они потворствуют человеку, затевающему зло России. Привели Лубу. Он уверил, что не претендует на Имя Иоанна Димитриевича. Тогда послы показали свежее письмо, переданное им игуменом Афанасием, тому адресованное. В этом письме Луба сообщал, что пишет игумену на «царевичем обеде» в «царевичевой господе». Канцлер дал такое объяснение: Луба шутит, вспоминая времена, когда игумен Афанасий его воспитывал и полагал за счастливо спасенного русского царевича.
Паны объявили: Луба стрижется в ксендзы. Москвичи отвечали: первый вор тоже был пострижен, то ему не помешали. Потребовали выдать Лубу, собираясь увезти в Москву на казнь.
Поляки выдали Лубу, но дали сопровождающим послала Стемпковского, имевшего личное послание от короля к царю с просьбой помилования Лубы как невиновного в обмане.
Тут один грек из Константинополя – архимандрит Амфилохий прислал в Москву копию письма, писанного по-малорусски к султану человеком, называвшим себя московским царевичем Иоанном Димитриевичем.
Бояре требовали казнить Лубу. Стемпковский его защищал. Среди переговоров смертельная болезнь свалила царя Михаила Федоровича. Его отец Филарет умер в 1633 году. Похоронен среди патриархов в Успенском соборе. Теперь, двенадцатью годами позже, пришла очередь сыну. 12 июня 1645 года Михаил Федорович угас.
Алексей Михайлович отпустил Лубу в Польшу.
Вот такая у нас история.