Динарий кесаря
Шрифт:
– Пожалуйста, не сочтите мое любопытство неприличным… – невольно смутилась Лола.
– Что вы, я с удовольствием расскажу вам эту историю! – рассмеялась хозяйка. – Это, видите ли, наша семейная легенда.
Лола слегка оживилась. Хотя ей уже до смерти надоело слушать бесконечные истории из жизни семьи Ильиных-Остроградских, возможно, на этот раз старуха поведает нечто полезное.
– Дедушка уехал в свою последнюю экспедицию в декабре одна тысяча девятьсот двенадцатого года, – начала рассказывать Елизавета Константиновна, – и с тех пор больше не видел своей семьи и не бывал
– Отчего же не вернулся ваш дед? Ведь это очень тяжело – быть в разлуке с семьей почти год…
– Этого я не знаю, очевидно, были на то какие-то серьезные причины. Вася, Василий Петрович Миклашевский, привез бабушке письма, помог разобраться с делами. Привез он много подарков, и среди них были вот такие монеты. Всего три штуки – каждой дочери. Эти монеты он велел всегда носить, – а в каждой уже была проделана дырочка, так что оставалось только повесить ее на кожаный шнурок или на цепочку. В своем отдельном письме дочерям он писал, что монеты эти – не подарок, а талисман, что в них все их будущее и что когда-нибудь эти монеты обязательно им помогут.
– Волшебные монеты? – улыбнулась Лола.
– Тогда мама с сестрами так и подумали… Там еще было написано, что монеты эти могут совершить чудо только если они будут все вместе, так что сестрам следует жить дружно и не разлучаться.
– Вот как? – Лола подняла брови. – И что, монеты действительно совершили чудо?
– Нет, конечно, – старушка слегка нахмурилась, – как монета, пусть даже старинная, может совершить чудо? Ведь это просто источенный временем кусочек металла…
– Ну, возможно, они были очень ценными, – заикнулась Лола.
– Нет, Василий Петрович сказал, что ценности они особой не представляют, хоть и золотые. Это древнеримские монеты времен империи, таких сохранилось довольно много. Кажется, их называли динариями… Знаете, как в Евангелии – «Кесарево – Кесарю»… Мама и ее сестры в детстве так и называли эти монеты – динарии Кесаря.
Елизавета Константиновна сняла с шеи тонкую серебряную цепочку и протянула Лоле монету.
Это была хорошо сохранившаяся золотая монета не совсем правильной круглой формы, с аккуратно просверленным отверстием для цепочки. На одной ее стороне было изображение восседающего на троне бородатого бога с молнией в руке – Лола вспомнила, как в шестом классе школы учительница показала такую картинку и сказала, что это верховный римский бог Юпитер. На другой стороне монеты был в профиль изображен молодой курносый мужчина, вокруг него выбита надпись латинскими буквами:
«Нерон Клавдий Цезарь Друз Германию».
Дальше было еще несколько букв, которые не складывались в понятные слова, и Лола догадалась, что это были римские цифры – наверное, дата воцарения этого самого Нерона Цезаря Клавдия Германика, а может быть – тот год, когда была отчеканена монета. С большим
Елизавета Константиновна, которая внимательно наблюдала за ней, улыбнулась и пожала плечами:
– Я тоже так и не смогла понять, что это за число… Надо бы показать монету специалисту, да все никак руки не доходят.
– Красивая монета, – Лола протянула ее хозяйке.
– Красивая… Но чуда она так и не совершила, – с печальной улыбкой Елизавета Константиновна надела цепочку на шею.
– А может быть, все дело в том, – неожиданно предположила Лола, – что сестры расстались? Ведь Лев Михайлович написал дочерям, что монеты принесут удачу только, если они не будут расставаться?
– Может быть… Ну что ж, давайте пить чай. – И Елизавета Константиновна потянулась за заварочным чайником.
– Какая интересная история, – протянула Лола, откинувшись на спинку кресла после второй чашки чаю и здоровенного куска торта, – действительно – семейная легенда. Получается, что ваш дедушка как бы оставил дочерям свое последнее напутствие. Ведь больше они не виделись?
– Возможно, он предчувствовал свою скорую смерть… Тогда ведь началась война, ни о каких экспедициях не могло быть и речи. Миклашевский куда-то пропал, потом выяснилось, что он служил в армии.
Но на фронте не был, выполнял какие-то особые поручения. Последний раз бабушка встречалась с ним в семнадцатом году, он еще сказал, что вроде бы видел Анну в Марселе…
– А скажите… ваши тетки, они тоже не расставались со своими монетами? – по какому-то наитию спросила Лола.
– Да, Анна взяла свою монету с собой, когда сбежала из дома. Быть может, она не собиралась уезжать навсегда, кто же знал, что жизнь так повернется… Про Татьянину монету я ничего не знаю, но раз ее нет в доме – стало быть, тетка тоже ее забрала. Разумеется, ни в какие волшебные свойства никто уже не верил. Просто эти монеты были для сестер памятью об отце, которого все они хоть и мало знали, но любили.
– От вашей матери монета перешла к вам, надо думать, у Анны тоже были дети. Скажите, Елизавета Константиновна, – Лола решилась задать сложный вопрос, – а ваша мать… Она никогда не пыталась навести справки по поводу дочери Татьяны Ларисы? Ее не насторожил тот визит незнакомой девушки, которая представилось дочерью ее сестры?
– Но ведь она больше не пришла! А мы ждали, в конце концов, мошенницу мы бы сразу распознали! Когда же стало ясно, что никто больше не придет, мама даже послала письмо в Улыбин!
– Какое письмо? – Лола ужасно обрадовалась, потому что если было послано письмо, стало быть, имелся и адрес.
– Письмо той самой Алевтине Егоровне Куренцовой, у которой жила Татьяна после рождения ребенка, матери ее мужа.
– Вы же говорили, что адреса не было, потому что ваша бабушка сожгла все письма дочери – очень боялась.
– Да какой там адрес! Город Улыбин, улица Красных Партизан, дом двенадцать! – выпалила старуха. – До сих пор помню, потому что у мамы где-то он был записан и мы очень долго его искали…