Дипломат
Шрифт:
– Значит, Эссекс разрешил вам ехать?
– Конечно.
– Когда он согласился?
– Не помню. Мы вместе обедали. Вы недовольны?
– Что вы ему сказали?
– Просто я так надоела ему, что он, лишь бы отделаться, согласился взять меня с собой.
– Трудно этому поверить, – сказал он. – А может быть, он пошутил?
– Едва ли. Кстати, Эл Хэмбер и Стайл приходили в посольство и искали вас.
– А они тоже едут?
– Не думаю. Я звонила Джебу Уилсу. Он говорит, они взбешены, что их не берут. То ли еще будет, когда узнают, что я еду с вами.
– А Джек Адамс?
– Не могу себе представить, чтобы Гарольд взял с собой это ничтожество. Эссексу нужен только один помощник, а именно вы. Так что не ревнуйте его к Джеку Адамсу.
Он проводил ее из библиотеки наверх. Как это ей удалось уломать Эссекса? Она, должно быть, дразнила его, терзала всяческими намеками, догадками и прочими ухищрениями и уловками, которыми она владела с таким мастерством. А в каком из своих обличий явилась Кэтрин теперь? Все резкие черты в ней как бы сгладились. Он не сердился на нее за игру с Эссексом. Наоборот, ему было приятно, что кто-то может так вертеть Эссексом. Мак-Грегор чувствовал, что она ему союзник – союзник, который может раскрыть карты Эссекса. Но надолго ли ее хватит?
Он зажег свет в ее комнате, показал ей ванную и добавил, что Гассан разбудит ее в шесть тридцать. Она спросила его, где его комната.
– Рядом с вашей, – сказал он.
– Вы едете с нами?
– Может быть.
– Мне было бы очень неудобно ехать одной с Эссексом.
Он засмеялся.
– Вы думаете, я не поехала бы с ним одна? – спросила она.
– Уверен, что поехали бы.
– Хорошо, что вы это понимаете, – сказала она. – Он однажды предложил мне вашу должность. Повидимому, тем дело и ограничилось бы. Я знаю, что это вас не тревожит, но вы все-таки подумайте об этом. Ну, так как же? Можно мне ехать в лыжных штанах и ботинках?
– В Иране женщины всегда носили штаны, – сказал он. – Так что это вполне подходит.
– Есть у вас мыло?
– Берите, сколько угодно, в ванной.
Кэтрин прислонилась к двери.
– Как жаль, что мы с вами ссоримся, – вдруг сказала она спокойным тоном.
Глядя на нее, Мак-Грегор чуть не потерял самообладание, но тень прошлых дней, когда он вел себя так глупо, одержала верх. Воспоминание уязвило его, и он пожелал ей спокойной ночи. Он уже готов был улечься в постель, как вдруг услышал, что она зовет его из своего окна. Он высунулся и увидел белую тень, которая поеживалась от холода, охватив плечи руками.
– Вы все-таки не отказывайтесь от поездки, – сказала Кэтрин. – Без вас я бы не поехала.
– Я и не пустил бы вас одну, – ответил он.
– Может быть, я помогу вам повлиять на Эссекса, – весело отозвалась она.
Больше они ничего не сказали, и каждый отошел от своего окна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Джек Адамс, совсем готовый к отъезду, стоял со своей поклажей у входа, когда Аладин привел машину, в которой сидели Кэтрин и Мак-Грегор.
– Вы едете? – спросила Кэтрин с безжалостным удивлением.
– Надеюсь, – радостно проговорил Адамс. – Пикеринг велел мне быть наготове. – Адаме был в бриджах и кожаной куртке на бараньем меху. – Я еще не видел лорда Эссекса. Какой чудесный день! – Было ясное прозрачное утро; над сонным городом в легкой розоватой дымке вставало солнце. – Я рад, что вы все-таки едете, Мак-Грегор, – сказал Адамс.
– Я тоже,- ответил Мак-Грегор.
Подошли Эссекс и Пикеринг, и при виде Мак-Грегора Эссекс широко ухмыльнулся.
– Вот видите, – сказал он Пикерингу, – Мак-Грегор не мог устоять.
Пикеринг кивнул и спросил Адамса, готов ли он.
– Вполне, – ответил Адаме и пихнул ногой свои вещи; он с детским нетерпением переводил глаза с Пикеринга на Эссекса, ожидая от кого-нибудь из них подтверждения, что его берут с собой.
– Ах, да! Сейчас мы это обсудим, – проговорил Эссекс.
Пикеринг посмотрел на него с нескрываемым неудовольствием.
– Войдемте на минутку, – сказал ему Эссекс.
Они вошли в канцелярию, а Кэтрин, Мак-Грегор и Джек Адамс остались ждать у машины, зная, что в эту минуту решается судьба каждого из них. Кэтрин пошла к воротам полюбоваться Эльбурсом, освещенным первыми лучами солнца. Мак-Грегор сидел на подножке и раздумывал, о ком сейчас спорят Эссекс с Пикерингом и выбирают ли они между ним и Адамсом или между Адамсом и Кэтрин. Адамс сидел рядом с ним, молчаливый и притихший, предчувствуя свое поражение.
По бесстрастному лицу Пикеринга Адамс понял, что проиграл. Пикеринг натянуто улыбнулся. – Очень сожалею, Джек, – сказал он. – Вам, очевидно, придется остаться.
– Слушаю, сэр, – сказал тот.
Мак-Грегору стало жаль Адамса. Он чувствовал, что Адамс пострадал из-за него. Но все четверо англичан, как водится в таких случаях, промолчали. Пикеринг по-джентльменски взял все на себя. Эссекс сказал: – Крайне сожалею, Джек! – и не стал больше терять времени. Он уселся вместе с Кэтрин на заднее сиденье, а Мак-Грегор сел рядом с Аладином. Ровно в семь сорок пять по часам Мак-Грегора они тронулись, оставив позади расстроенного Адамса и недовольного Пикеринга, который едва махнул им рукой на прощанье.
Молча смотрели они, как исчез из виду Эльбурс и мелькали перед ними улицы Тегерана. Когда они доехали до окраины города, Кэтрин заговорила первая, словно чувствуя себя виноватой в этом тягостном молчании. Быстрое движение, широкий простор открытого плато слева и горный пейзаж справа от дороги успокоили их и настроили на мирный лад. Все трое наслаждались ровным гудением форда на коротком участке хорошей дороги и вдыхали свежесть зимнего дня, сулившего им столько интересного впереди. А к тому времени, когда их форд покрыл двадцать с лишним миль и подъезжал к Кереджу, они уже единодушно радовались предстоящему путешествию.