Дитя человеческое
Шрифт:
– А если ваш ответ будет утвердительным и Правитель согласится увидеться с вами, когда вы сообщите нам, что он сказал и что пообещал сделать? – спросила Джулиан.
– Давайте оставим это по крайней мере на две недели, – вмешался Ролф. – Сообщите нам о результатах в среду, через четырнадцать дней после «успокоительного конца». Я приду на встречу с вами в любое место в Оксфорде. Открытое пространство в таких случаях лучше всего.
Тео ответил:
– Открытое пространство хорошо просматривается в бинокль. Два человека в парке, на лугу или в университетском саду, несомненно, привлекут к себе внимание. Общественное здание безопаснее. Я встречусь с Джулиан в музее Питт-Риверза [27] .
27
Музей Питт-Риверза – крупный этнографический музей, находящийся в ведении Оксфордского университета. Основан в 1883 г.
– Похоже,
– У них есть преимущество: люди там могут на вполне законных основаниях слоняться без дела.
– Я буду ждать вас в двенадцать часов в музее Питт-Риверза, – сказал Ролф.
– Не вы, а Джулиан. Ведь именно она привела меня сюда сегодня. Я буду в музее Питт-Риверза в полдень в среду, через две недели после церемонии «успокоительного конца», и надеюсь, что она придет одна.
Было около одиннадцати, когда Тео вышел из церкви. Он постоял на паперти, потом посмотрел на часы и окинул взглядом неухоженное кладбище. Тео жалел, что пришел сюда, что ввязался в это бессмысленное, запутанное дело. Рассказ Мириам взволновал его куда больше, чем ему того хотелось. Лучше бы ему никогда его не слышать. Но чего они ждут от него и что он может сделать? Уже слишком поздно. Тео не верил, что группе грозит какая-то опасность. Эти люди сильно смахивали на параноиков. Некоторую надежду на временную отсрочку от ответственности он связывал с тем, что церемонии «успокоительного конца» скорее всего не будет еще много месяцев. Среда – трудный день. Ему придется кардинально поменять свои планы. Он вот уже три года не виделся с Ксаном. И если им предстоит встретиться снова, унизительно и противно будет играть роль просителя. Он испытывал недовольство и собой, и группой. Можно было бы отнестись к ним с презрением, как к банде анархистов, но они оказались умнее его и послали к нему того из своих членов, которому он не сможет отказать. В вопрос, почему он не смог отказать Джулиан, Тео в настоящее время не склонен был углубляться. Он поедет на церемонию «успокоительного конца», как и пообещал, и оставит им сообщение в музее Ашмола. И еще он надеялся, что его ответ будет состоять из одного-единственного слова: «Нет».
Прямо навстречу ему по тропинке шли участники крестин, и старик, теперь в облачении, вел их, словно пастух, побуждая короткими ободряющими возгласами. Их было четверо: две женщины средних лет и двое мужчин постарше; мужчины были одеты в скромные синие костюмы, на женщинах же были украшенные цветами шляпки, довольно нелепо смотревшиеся с зимними пальто. У каждой в руках был сверток, укутанный в шаль, из-под которой виднелись отделанные кружевами складки крестильного наряда. Тео попытался было пройти мимо, тактично отведя взгляд, но женщины преградили ему дорогу и, улыбаясь бессмысленными полубезумными улыбками, сунули ему под нос свертки, явно ожидая слов восхищения. Два котенка в отделанных ленточками чепцах выглядели одновременно глупо и трогательно. Глаза их были широко открыты – этакие непостижимые опаловые озерца, – казалось, ограничение свободы их нимало не беспокоило. Тео подумал, уж не дали ли им успокоительное, но потом решил, что скорее всего с ними с рождения обращались как с младенцами, ласкали и баловали, и они привыкли к этому. И был ли священник действительно рукоположен? В любом случае обряд, который он собирался совершить, вряд ли можно было назвать ортодоксальным. Англиканская церковь не имела больше ни общей доктрины, ни общей литургии, и чему только не поклонялись мелкие раздробленные секты! Но Тео сомневался, что крещение животных поощрялось какой-нибудь из них. Новый архиепископ, считавшая себя христианской рационалисткой, скорее всего запретила бы крещение и младенцев, если бы оно еще было возможно, на том основании, что это предрассудок. Но вряд ли ей было по силам контролировать то, что творилось в каждой из ставших ненужными церквей. Котят, наверное, не обрадует холодный душ, который прольется на головы, но всем остальным, похоже, было все равно. Эта встреча стала достойным завершением бессмысленного утра. Тео энергичной походкой зашагал в сторону того вечно пустого здания, в котором все было подчинено здравому смыслу и которое он называл своим домом.
Глава 9
В утро церемонии «успокоительного конца» Тео проснулся с ощущением какого-то неясного беспокойства, однако не настолько сильного, чтобы его можно было назвать тревогой: он испытывал легкое, ни на чем не основанное волнение, напоминающее обрывки незапомнившегося, но неприятного сна. Еще не протянув руку к выключателю, Тео уже понял, что принесет ему этот день. Он привык изобретать маленькие удовольствия взамен неприятных обязанностей. В обычных обстоятельствах он сразу же начал бы тщательно планировать свой маршрут – хороший паб, где можно перекусить, занятная церквушка, живописная деревенька, в которую можно забрести, сделав крюк. Но в этом путешествии, концом и целью которого была смерть, удовольствий быть не могло. Лучше уж добраться туда как можно скорее, увидеть то, что он намеревался увидеть, и вернуться домой. А потом сказать Джулиан, что ни он, ни группа ничего не смогут поделать, и попытаться выкинуть из головы это непрошеное, ненужное приключение. Придется отказаться от более интересного маршрута через Бедфорд, Кембридж и Стоумаркет и ехать по автострадам М-40 и М-25 и дальше на северо-восток, к суффолкскому побережью
Он быстро двигался вперед. Дорога А-12 находилась в гораздо лучшем состоянии, чем он ожидал, учитывая, что порты на восточном побережье ныне были почти заброшены. Он показал отличное время, незадолго до двух часов прибыв в Блитбург, расположенный в устье реки. Был отлив, но за тростником и плоскими отмелями, покрытыми жидкой грязью, вода простиралась словно шелковистый платок, а то появлявшееся, то скрывавшееся раннее полуденное солнце высекало золотые искры из окон блитбургской церкви.
Прошло двадцать восемь лет с тех пор, как он был тут последний раз. Они с Хеленой решили провести выходные в гостинице «Суон» в Саутуолде. Натали тогда было всего шесть месяцев. В те дни они могли позволить себе лишь подержанный «форд». Верх коляски Натали прочно привязали ремнями к заднему сиденью, а багажник был битком набит различными принадлежностями для ухода за младенцами: большими упаковками одноразовых пеленок, приспособлениями для стерилизации бутылочек, баночками детского питания. Когда они доехали до Блитбурга, Натали начала плакать, и Хелена сказала, что девочка голодна, ее надо немедленно накормить. Они решили остановиться в Блитбурге в гостинице «Уайт-Харт». У хозяина наверняка можно было согреть молоко для Натали, а они пообедали бы в баре. Но автостоянка оказалась переполнена, к тому же Тео были не по душе неудобства, которые сулило выполнение требований ребенка и Хелены. Его предложение проехать еще несколько миль до Саутуолда было встречено холодно. Хелена, безрезультатно пытавшаяся успокоить ребенка, едва взглянула на отливавшую серебром воду, на большую церковь, словно вставшую на якорь посреди зарослей тростника. Устроенный в тот уик-энд отдых начался с обычных между ними ссор и продолжился в едва подавляемом дурном настроении. Конечно, в этом был виноват только он. Ему легче было оскорбить чувства жены и подвергнуть лишениям дочь, чем доставить некоторые неудобства чужим людям, заполнившим бар. Жаль, что у него не сохранилось ни одного воспоминания о покойном ребенке, которое не было бы окрашено чувством вины и сожаления.
Поддавшись внезапному порыву, он решил пообедать в том самом баре при гостинице. Сегодня его машина оказалась на стоянке единственной. А в комнате с низкими балками, запомнившимися ему, черный очаг с пылающими в нем поленьями заменил электрокамин с двумя решетками. Тео был единственным посетителем. Заметно состарившийся хозяин заведения подал ему отличное местное пиво. Из еды предлагались только пирожки, которые хозяин тут же разогрел в микроволновой печи. Подготовка оказалась несоразмерной с предстоящим Тео испытанием.
Он свернул на саутуолдскую дорогу на повороте, который еще помнил. Суффолк, холмистый и бесплодный под зимним небом, на вид совсем не изменился, но дорога оказалась совсем разбитой, отчего езда на машине по степени тряски и опасности не уступала ралли по пересеченной местности. Достигнув окраины Рейдона, Тео увидел группки «временных жителей» во главе с надсмотрщиками, очевидно, готовившиеся начать ремонт дорожного покрытия. Смуглые лица повернулись в его сторону, когда он, сбавив скорость, осторожно проезжал мимо. Присутствие этих людей удивило Тео. Саутуолд, безусловно, не входил в число городов, утвержденных в качестве будущих центров проживания. Почему же тогда так важно было обеспечить к нему хороший доступ?
Он миновал защитную полосу деревьев, территорию и здание школы Святого Феликса. Большая доска у ворот гласила, что теперь это восточносуффолкский центр ремесел. Вероятно, он был открыт только летом или по выходным, потому что на широких неухоженных лужайках никого не было. Он переехал Байт-бридж и очутился в городке. Ярко выкрашенные дома, казалось, погрузились в послеобеденное оцепенение. Тридцать лет назад здешние жители в основном были пожилыми людьми – отставные военные выгуливали собак, загорелые пенсионеры с молодо блестевшими глазами парами, рука об руку, прогуливались по набережной. Во всем царила атмосфера упорядоченного спокойствия, все страсти уже угасли. Ныне городок почти опустел. На лавочке у «Краун-отеля» сидели рядышком два старика, уставившись вдаль и скрестив коричневые от загара узловатые руки на рукоятках тростей.
Тео решил оставить машину во дворе отеля «Суон» и выпить кофе, прежде чем пройти к северному пляжу, но гостиница оказалась закрыта. Когда он садился в машину, из боковой двери вышла женщина средних лет в цветастом переднике.
– Я надеялся выпить кофе, – обратился к ней Тео. – Отель закрыт?
У женщины оказалось приятное лицо. Она испуганно огляделась по сторонам, прежде чем ответить.
– Только на сегодня, сэр. В знак уважения. Видите ли, сегодня состоится церемония «успокоительного конца», или вы не знали?
– Нет, – ответил он, – я знал.
Желая избавиться от ощущения одиночества, наполнявшего саму атмосферу городка, он произнес:
– Последний раз я был здесь тридцать лет назад. Город с тех пор не очень изменился.
Женщина положила руку на опущенное стекло машины.
– О нет, сэр, он очень, очень изменился. Однако «Суон» – по-прежнему отель. Конечно, постояльцев теперь тут не так много, люди уезжают из города. Понимаете, его поставили в план эвакуации. Правительство не в состоянии гарантировать подачу энергии и обеспечение коммунальными услугами, поэтому люди переезжают в Ипсуич или Норич.