Дитя короля
Шрифт:
Моя старшая сестра с мужем уже двадцать лет в изгнании из-за брака с драконом. У них такие прелестные девчонки родились. Да, они обе обделены магией, после инициации не раскрылись, но люди они прекрасные. Но когда они раскрылись, Лионгар выпустил не вовремя крылья, и все узнали, что он дракон, я просто не мог их семью оставить в Мемфрисе. Это бы нарушало закон. Хотя душа и сердце не на месте. Сиэна – очень радушная и очень добрая женщина, она меня, можно сказать вырастила, и я безумно за сестрой скучаю, но изменить ничего не могу. Таковы правила. Хотя что любви до этих правил?
Я учился военному делу, и лекарь посредственный. Знаю только основы. И сейчас, когда Дара дрожит на кровати и горит под моими ладонями, я кричу через плечо:
– Месс, нужен лекарь из Юл-мена! Быстро! Вызови сэйя Вигура (примечание: сэй – дракон).
– Не нужно никого вызывать, хаш, – говорит советник, пространно глядя на девушку. – Ее магия все еще не определилась с даром. Она справится, просто нужно время.
Прячу маленькую холодную ладонь в своих руках.
– Я так боюсь, Месс. Очень боюсь.
– Отдыхай, – старик тихо выходит и в дверях все-таки говорит то, что замерло на изогнутых губах и пылало в обеспокоенных глазах: – Только бы у нее была магия воды, потому что…
– Не говори так, – шепчу и внимательно осматриваю волосы любимой. Не светлеют, никаких признаков других стихий. – Будущая королева не может быть изгнанником.
– Вода бы уже излечила ее, хаш, – сокрушается Меся. Дверь со скрипом приоткрывается, и коридор втягивает советника в темноту. – Ты и сам это знаешь, – он молчит какое-то время, а затем добавляет: – Нужно латать брешь в Эфире, а камни для рун закончились.
– Пусть Вигур летит в Шебарох, – отвечаю автоматом и поворачиваюсь. – Откуда брешь? Мы же все зашили после телепортации.
– Не знаю, – советник так и стоит в тени, только свет манурий поблескивает на его белоснежных волосах. – Все случилось так быстро, могли мелкую червоточину пропустить.
– Тогда срочно реши этот вопрос. Ты же знаешь, что мне сейчас не до этого. Свадьба короля эльфов через месяц, мы с Дарайной должны там быть, а она от меня шарахается.
Месс ступает в комнату и немного наклоняет голову, разглядывая девушку на постели. Дарайна успокоилась, перестала дрожать, но так и не пришла в себя.
– Думаешь, что свадьба асмана Эргула сейчас так важна?
– Плевал я на политику и обязанности, но мы должны там быть. Эльфы обещали помочь с нападениями на востоке. Без них наши границы скоро лопнут от наплыва нечисти.
– Тогда нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы Дарайна увидела в тебе мужчину, потому что эльфы чуткие маги. Если услышат вранье, быть политическому скандалу.
– Это меня и тревожит, Месс, но сейчас важно, чтобы ей просто стало легче. Я чувствую, как через связь она пытается взять мои силы, только что-то теперь мешает.
– А ты говоришь, что она маг воды, – советник хмурится и потирает бороду. – Я пойду. Не подпускай к ней никого. Прислушайся к старику. Даже девчонок не нужно, пусть они пока подождут с заботой. Чем больше ты будешь рядом, тем быстрее стигма вас свяжет навечно.
– Навечно свяжет только любовь.
– А ты влюби ее в себя!
– Израненное сердце разве умеет любить?
– Еще как умеет, сильнее чем чистое и нетронутое. Потому что оно умеет ценить.
Месс неслышно уходит. Я поворачиваюсь, чтобы сказать, что сделаю все возможное, но дверь уже заперта, и мы с Дарайной остаемся один на один. Если я буду навязываться, она будет зажиматься, но если не буду рядом – она меня не полюбит. Замкнутый круг. Круг, который я должен разорвать.
Глава 17. Дара
Радужная бесконечность не отпускает меня. Я слышу голоса, хоровое женское пение: нежное и ласковое, будто баюкающее. Я не чувствую тела, не могу поднять рук, пошевелить ногами, просто лежу недвижимо и уплываю в дрожащую, будто расплавленное зеркало, тишь.
– Дара… моя нежная… вернись ко мне, – слышится изредка мягкий голос, но, чтобы разобрать его, приходится сильно напрягаться, от этого в висках пульсирует, и меня снова тянет в убийственную тишину. Хочется в ней остаться навечно. Чтобы никто не тревожил, чтобы перестало болеть. Здесь нет опасности, нет тех, кто может обидеть. Нет моего врага…
Изредка я чувствую яркое покалывание кожи, особенно внизу живота, а еще горячую влагу на щеках, будто кто-то плачет надо мной, прижимает губы ко лбу и шепчет, шепчет, шепчет…
– Да-а-ара-а-а…
– Мама-а-а…
Меня подрывает от сильного импульса, прошивающего позвоночник, выгибает спину, и сильные руки тянут вверх и вперед, отчего приходится согнуться до резкой тошноты.
– Слава Стихиям! – кто-то хрустально смеется над ухом, перебирает мои мокрые от пота волосы крупными пальцами и поглаживает по плечам широкими приятными ладонями. У меня все болит-горит, тело, словно через терку пропустили, а низ живота дергает острая боль.
С алой вспышкой перед глазами осознаю, что могла потерять ребенка. Отпихиваюсь от человека, что прилип ко мне, как кленовый лист на окно, и щупаю впалый живот. Кажется, нет неприятных ощущений, но так страшно осознать, что внутри меня нет той маленькой звездочки, из-за которой мне хотелось дышать. Наверное, ребенок для меня – шанс не сойти с ума. И потерять его – настоящий конец.
– Нет… только не это, – плачу и комкаю рубашку, а сильные ладони собирают мои пальцы и тянут вверх. К горячим губам, к горячим слезам. Не моим слезам.
Я поднимаю голову и сквозь влажную пелену вижу размытое лицо мужчины.
– Он жив. И ты жива. Все хорошо, Дарайна. Приляг на несколько минут, – он осторожно нажимает на плечи и поправляет подушку.
Ладонь спускается с плеч, плывет вдоль солнечного сплетения, рисует круг на животе, не касаясь, а меня бросает в дрожь, и каждая клеточка тела умоляет его не останавливаться. Подарить больше тепла.
Я слежу за движениями Эмилиана и понимаю, что вижу не Марьяна, а того, кто приходил ко мне в иллюзиях. Мужчина теперь гладко-выбрит, у него длинные темные волосы, затянутые в тугой хвост, синие глаза, как небо перед грозой, а еще мягкие черты, крепкий подбородок и ровный нос, без шрамов и изломов. Ласковые очерченные губы дрожат в счастливой улыбке. У него идеально-чистая кожа, совсем не такая грубая, как у изверга, цвета кофе с молоком. Мне хочется провести по ней пальцами, я даже тянусь, а когда король замечает движение и садиться возле кровати на колени, я просто прикрываю глаза и пытаюсь найти в себе силы поверить ему.