Дитя короля
Шрифт:
— Я же король, я не должен нарушать закон, — удивленно гляжу на подрагивающий силуэт цветка и улыбаюсь. Это так прекрасно.
— Изгонишь себя, как изгнал сестру за брак с драконом?
Я фыркаю в ладонь и отмахиваюсь.
— Думаешь мне от этого легко на сердце?
— Не знаю. Я в душу тебе не смотрел, — Месс не боится говорить правду. — Но ты знаешь мое мнение: все эти традиции и законы — пыль. Важная лишь жизнь, остальное че-пу-ха и удобные для некоторых условия, чтобы дальше управлять магами и жителями планеты.
— Месс, за такие слова я тебя уже должен сослать в Мертвые земли, — хмурюсь.
— Ага, поедем в одной карете, если что, — хитро скалится старый друг.
— И что теперь делать?
Советник кивает, одобряя мое отступление.
— Убрать от девушки слуг, в первую очередь, чтобы никто не проболтался. И заняться ее обучением. Она должна научиться скрывать свои умения, подавать их как магию воды. У нас нет выхода. Все беды и боль, что Дара пережила, придется отставить в сторону, потому что теперь под ударом вся страна и ты. И ужасы, которые могут настигнуть, намного страшнее мужа-изверга. Ты сам это прекрасно знаешь.
Я опускаю голову на постель и, поглаживая маленькую холодную ладонь, шепчу:
— Ей все равно, что будет со мной, Месс.
— Это пока. Да и сейчас интересы страны важнее. Ты это понимаешь?
— Думаешь, Дарайна из Древних?
— Очень похоже, но мне нужно проверить, а для этого она должна прийти в себя. И это случится сегодня. Аура очистилась, хотя тьма еще витает, — старик ведет сморщенной рукой над кроватью, показывая на застывшие сгустки мрака, которые даже маруньи боятся и сбиваются в кучки надо мной и на стене. — Но это не угрожает жизни девушки. Даже больше скажу, такое ощущение, что она сама вызывает эти проявления мира мертвых. Очень странно. Очень. И шутка ли, королю выпала именно такая пара, — советник потирает белую бороду и со взмахом широкого синего рукава отправляется к дверям. — Я ушел в мастерскую, брешь сама себя не зашьет. Руны скоро прибудут, а у меня еще не все готово. Эмилиан, ты должен сделать все, что в твоих силах, чтобы не испугать девушку, а расположить. Что хочешь делай, но вам нужно закрепить связь, и времени для этого очень мало, а после свадьбы еще меньше останется. Иначе, — он приопускает плечо и прячет от меня блестящий взгляд, — придется взять силой, ты не можешь рисковать своей жизнью. Миллионы судеб в твоих руках, мой король, — он слабо наклоняет седую голову и исчезает за дверьми.
Глава 19. Эмилиан
— Я это уже обещал. Зачем повторять? Только по согласию, только если ты сама попросишь, — смотрю в прищур зеленых глаз и впервые вижу сомнения. По спине ползет приятное ощущение, рассыпая ворох мурашек, что не все еще потеряно, что я смогу отвоевать свою пару у брата.
— Я не попрошу, — говорит Дара и, задирая подбородок, почти выпрыгивает из постели нагишом, ныряет в халат и убегает в купальню. Я смотрю ей вслед и довольно улыбаюсь: эта женщина моя, ничья больше, и она сама поймет это очень скоро.
А как она обернулась. Это ли не доказательство, что я ее волную? Должен. Метки просто так не даются, а раны… Раны заживут.
Оставляю ее одну на несколько минут, даю возможность осмотреться и раздеться. Вслушиваюсь в плеск воды, а, когда он затихает, иду к Даре.
За десять дней я стал похож на скелета под смуглой кожей, мне тоже нужен отдых, да и оставлять будущую королеву наедине с наполнившей ее неизвестной магией — нельзя.
Хорошо, что она не ожидает, что я войду, лежит, расслабившись на бортике и запрокинув голову назад и смотрит в витраж на потолке. В круглом бассейне ее крошечное худенькое тело светится перламутром, а я впиваюсь взглядом в вишневые ягоды сосков, что возвышаются над водой.
Я от нее трескаюсь, как переженная глина, но скрывать свои желания и тягу не собираюсь, потому…
Подхожу ближе очень тихо, скидываю халат на камень и ступаю в теплую воду. По коже идет легкий ток: магия Дары очень сильная, может поджарить мага моего уровня на месте, если знать, как воспользоваться.
Дара распахивает глаза и вскрикивает.
— Уходите! — прикрывает ладонями важные места, жеманится, стесняется, а меня смех разбирает, но я сдерживаю его за улыбкой. Я изучил, обласкал и перетрогал каждый изгиб, каждый уголок, каждую впадинку и выпуклость, пока любил Дару в деревне, пока обтирал ее во время болезни. Я, наверное, знаю ее тело лучше, чем она сама.
— Уйдите прочь, я хочу побыть одна, — уже осторожней говорит асмана. Жмурится и сжимается, будто боится, что я нападу и начну бить. Тьма разбери, Мариана, он теперь вечно будет между нами стоять!
— Это моя ванна, — приподнимаю бровь и слежу за ее горячим взглядом. Он соскальзывает по моей груди, на миг замирает внизу живота, отчего на лице вспыхивает яркий румянец, а потом Дара отворачивается и стискивает губы.
— Вы обещали не трогать…
— Я тут один, Дара, зачем ты меня умножаешь? И трогать я тебя не собираюсь, хочу лишь опуститься в воду и смыть с себя усталость, — ступаю по ступенькам вглубь, поверхность дрожит и мерцает и идет волной вперед, накрывая руки Дарайны влажной пеленой. — У воды целебное свойство, особенно для магов этой стихии. Кстати, ты так красиво светишься, — располагаюсь напротив, опуская торс под воду, растягиваю руки по гладкому борту и поглядываю из-под полуопущенных ресниц на будущую жену. Ванна настолько прозрачная вглубь, что видно каждый изгиб тела Дарайны, даже очертания того, что она беспомощно прячет руками. Стигма просыпается от нашей близости, хотя она и не засыпала, даже когда Дара была в глубоком обмороке, и колко щекочет низ живота, делая меня каменным.
Девушка распахивает ресницы, светло-зеленая радужка темнеет, и угольно-черный зрачок расширяется. Она чувствует тоже, что и я, ее манит мой запах, мое тело, ее будет мучить желание прикасаться ко мне, позволять мне с каждым разом все больше.
— Что вы… ты хочешь? — она опускает-прячет взгляд и смотрит на свои окрашенные перламутровой пленкой руки и приподнимает от удивления брови. — Как? Почему это? Я ведь человек, стихия воды, а у меня в груди горит и лопатки выворачиваются, будто там крылья растут.
Я вижу, как разломы, что бывают только у драконов, ползут по ее плечам и разогревают вокруг нее воду, поднимая над нами ниточки пара. В зеленых глазах появляется золотой блеск.
— Потому я и не могу оставить тебя одну. Ты можешь выдать себя. Можешь навредить себе или кому-то еще…
— Я… опасна?
— При желании можешь и меня убить, — хмыкаю и прикрываю глаза, но оставляю маленькую щелку между веками, чтобы убедиться, что она не наделает глупостей. Плевать, что это и полное вранье: убить свою пару очень сложно, хотя без любви возможно. Но я хочу убедиться, решится ли она? Поднимет ли руку на короля?
Глава 20. Дара
Я понимаю, что это проверка. Эмилиан прикрывает глаза, но все еще следит из-под ресниц. Ждет, что я ударю? Если бы еще знать, как. Хотя стала бы я ему вредить? Не знаю, он кажется таким… беззащитным. Особенно с оголенной кожей и расставленными руками. Будто просит его наказать.
Опускаю ладони под воду. Все равно они особо ничего не закрывают, а король видел меня обнаженной не один раз, да и не выглядит он опасным, скорее разбитым и разочарованным.
Пока мужчина молчит и не двигается, я рассматриваю худое лицо, впалые щеки, круги под глазами. Сколько Эмилиан не спал и не ел, что ребра так сильно выделились? Он же был таким крупным и мощным. А теперь руки совсем тонкие.