Дитя порока

МакЭвой Дж. Дж.

— Скажи ему это сам, — ответила она. Я услышал, как она передала ему трубку.

— Итан.

— Дядя.

— Я всегда гадал, что скажу тебе, когда наступит этот день, — произнес он, когда я включил громкую связь и отбросил мобильный в сторону.

— И что же это за день?

— День твоей свадьбы. Ну, я немного опоздал, так как ты устроил саму свадьбу без особых предупреждений, но к счастью, у хорошего совета нет срока годности.

— А откуда ты знаешь, что он хорош? — спросил я, снимая рубашку.

— Потому что я счастлив в браке. Как был и твой

отец, и твой дед. Очевидно, мы все сделали правильно.

— Ладно, распространяй свои мудрости по миру, раз тебе это так надо, но, прошу, не сейчас. Мне хотелось бы хоть немного поспать до того, как кто-то умудрится меня разозлить.

— Ты такой чертовски расчетливый.

Он вздохнул, пока я услышал на заднем фоне что-то вроде звука открытия бутылки.

— Не думаешь, что слегка рановато для скотча?

— Не-а, — ответил он, и я усмехнулся. Очевидно, теперь он был не рядом с тетей. — Итан, секрет счастливого брака, неважно, что ты за человек, состоит в уступках.

— Попробуй снова?

— Знаю, для такого, как ты, того, кто сделает все возможное ради победы, это должно быть сложно. Однако жены — другое дело. У них есть способность дать тебе знать, что злятся, даже когда не произносят ни слова.

Я замер, глядя на камеру в верхнем углу гардеробной.

— Ты шпионишь за мной, дядя?

— Нет, а что? — он казался искренним, отчего я засомневался еще сильнее. — В любом случая, я пытаюсь сказать, что не найдешь ты покоя со злой женой. Споры — это хорошо, это здорово и ведет к хорошему сексу...

— Пока...

— Но наступает момент в каждом споре, когда тебе приходится уступить, чтобы выиграть. Ты знал, что тетя Коралин подумала, будто будет круто поехать увидеть северное сияние и спать в чертовой палатке? Она ненавидит палатки. И ненавидит находиться в лесу. И последнее, чего бы мне хотелось, так это тащить свой зад на глыбу льда под названием Канада, чтобы посмотреть на то, как небеса меняют хренов цвет, все это время слушая ее ворчание о том, как же она охрененно замерзла и сколько там всяких насекомых. Ей бы понравилось сияние, но лишь на десять минут, а затем она бы захотела уехать. Был бы я помоложе, попытался бы пояснить это ей рационально. И мы бы поссорились. Она бы игнорировала меня несколько дней, пока мои яйца не посинели, и я бы не сдался. Мы бы поехали, куда она хочет, и все вышло именно так, как я и предполагал, так что по итогу мы бы тратили время на поиски отеля. Слава богу, я больше не такой зеленый. Так что ответил ей «Конечно, дорогая, поехали». Она была так рада, упаковывая вещи, пока я подыскивал гостиницу. Так что, когда мы добрались до чертовой ледяной столицы мира, и волшебный момент твоей тети закончился, я стал героем с уже забронированным и ожидающим нас отелем. Никаких посиневших шаров. Никаких споров. Лишь мы в отличном теплом люксе. Но все почему?

Потому что ты – потерпевший поражение слабак? — подумал я. Но подождал его ответ.

— Потому что я проиграл битву, но выиграл войну. Будет множество моментов, в которых ты разбираешься от и до.

Но ни один из них не стоит разгневанной жены и того, чтобы ты ради них вгрызался в землю. Для всех жен мы лишь мудаки, которым можно отрезать доступ к киске. Так что просто уступи. Это легко. И будешь жить дольше.

— Спасибо за твои мудрые советы. Однако Айви другая. Она более рациональна...

— С кем ты там разговариваешь? — услышал я, как к нему присоединился дядя Нил.

— Итан. Он верит в то, что его жена другая и рациональная.

Они оба засмеялись, и я повесил трубку. Им стоило бы поблагодарить бога за то, что являются частью семьи.

Переодевшись ко сну, я вошел в спальню и закрыл жалюзи, чтобы, когда взойдет солнце, моя кровать оставалась во мраке. И как раз когда я уже собирался лечь в постель, она постучала в дверь, впрочем, именно этого я от нее и ожидал.

Вздохнув, я нажал кнопку рядом с письменным столом и открыл дверь.

— Приятно знать, что ты не...

— ЕБАНЫЙ ЖЕ ТЫ УБЛЮДОК! — заорала она, бросая в меня мою же собственную вазу. Та разбилась о стену над кроватью и осыпала осколками мою постель, тогда как у меня в голове встало два вопроса. Первый: какого хрена я считал ее рациональной? И второй: зачем, вашу ж мать, в моей комнате вазы? И лишь об этом я успел подумать до того, как Айви начала бросать в меня еще больше хрени, так что пришлось уклоняться. — Пиздец, ты просто взял и оставил меня в коридоре!

— Я... — я увернулся от книги. — Я сказал тебе входить!

— НА ТВОИХ УСЛОВИЯХ!

— ЭТО МОЯ ГРЕБАНАЯ КОМНАТА!

— НАША ГРЕБАНАЯ КОМНАТА!

— ЗНАЧИТ, ТЕБЕ СТОИЛО ВОЙТИ!

— ТЫ МЕНЯ ВЫБЕСИЛ! — До того как она могла бы еще что-то схватить, я поймал запястья девушки и прижал ее к двери.

Глубоко вдохнув... я задумался, почему вообще ору, и понял, что не имею ни малейшего понятия... это поражало, будто я находился в сумасшедшем доме. Закрыв глаза, я попытался отключиться от звучащего в голове смеха обоих моих дядей.

— ТЫ...

Я поцеловал ее, она вырывалась, пока я крепко прижимал девушку своим телом к двери. Не уверен, осознано ли, но она расслабилась, ее грудь прижалась к моей, губы открылись шире, и тогда я отстранился. Айви взглянула на меня широко открытыми глазами, слегка ошеломленно, но до того, как она смогла опомниться, я заговорил:

— Если все дело в Клариссе...

— Дело не в ней! — закричала она.

И теперь я оказался смущен.

— А что еще?

— Ты реально тугодум.

— Ты жаждешь вернуться в коридор? — не смог я сдержать язык за зубами.

— Ты...

— Заканчивай с этим, а то хочу спать, — выпалил я.

Она просто сердито взглянула на меня.

— Айви. — Я вздохнул, опуская голову. Проигранное сражение. — Я извинюсь, но должен понимать, что сделал не так, дорогая.

— Ты насмехаешься надо мной.

— Нет. Просто устал. — Завтра мы вернемся к спорам, и мне нужно будет сфокусироваться на ее ярости еще на счет чего-то.