Дитя порока
Шрифт:
— Я знала, что ты придешь. — Она повернулась, усмешка на ее лице увяла, когда Кларисса увидела меня вместо мужчины, на визит которого надеялась.
Ее волосы были зачесаны через плечо, а на руках и лице виднелись порезы, включая след от моего удара. До этого она сидела на кровати... явно ожидая...
— Откуда ты знала, что он придет? — спросила я, проходя в комнату и закрывая за собой дверь.
— Он ценит семью больше всего остального. Как только он узнал, должен был прийти, — ответила она гордо, опуская руку на свой живот. — Разве я не счастливица? Наш сын такой же боец, как и его отец.
Я
— Ты меня не боишься, да?
— А с чего бы?
— Ага, так многие и говорят, — я вздохнула.
Она усмехнулась, даже склонив голову в мою сторону.
— Ты не принадлежишь нашему миру. Вот доказательство. Поздравляю, возможно, теперь ты – жена Итана, но я стану матерью его ребенка... он не позволит ничему дурному случиться с нами.
— Хмммм...
— Что? — Она сердито взглянула на меня. — Ты ничего не можешь поделать. Лишь привыкнуть ко мне, вот так-то.
Не произнеся ни слова, я повернулась к машине рядом с ней, порылась в сумке, достав карточку, что украла у медсестры, пока та давала мне брошь, а затем считала карту на компьютере.
— Что ты делаешь? Остановись! — Она попыталась дотянуться, чтобы ударить меня по руке, но не могла, и сделала все, что было мне нужно.
— Уверена, ты и правда любишь Итана, — произнесла я, поворачиваясь к ней. Поднимая ее дозировку морфина, я с силой нажала на кнопку подтверждения; ограничения были сняты, и препарат поступил в ее капельницу. — А я не могу таким похвастаться... так что это может показаться несправедливым. Но жизнь была и ко мне несправедлива. В прошлом... я просто смирилась с этим. Но, в конце концов, добро победит. Так я говорила себе... И ошибалась. Теперь у меня есть второй шанс, Кларисса. И я не могу дождаться своего часа. Не могу стать хорошим человеком. Не могу остаться на заднем плане.
Ее тело расслабилось, руки упали на постель, я еще раз провела картой медсестры. Выключая систему, возвращая дозировку к нормальному уровню и нависая над Клариссой, я опустила ей в руку пульт управления морфином.
— Гори... в... аду, — засмеялась она надо мной, пока я приводила все в комнате в порядок, даже возвращая машину на место.
— Уже горела, — прошептала я в ответ, погладив ее по щеке перед тем, как подойти к двери.
Когда открыла ее, Грейсон взглянул на меня, а затем — на женщину у меня за спиной.
— Она не хочет разговаривать, — сообщила я ему.
Он нахмурился, но кивнул, отодвигаясь, чтобы я могла пройти мимо. Я остановилась у медсестринского поста, медсестра отсутствовала, скорее всего, счастливо празднуя. Я бросила ее карточку на стол, а затем мы пошли через кремового цвета лобби к двери. Там, стоя на самом верху белоснежной лестницы в абсолютно черном костюме, находился Итан собственной персоной. Охранники куда-то исчезли, и мой нынешний муж не шелохнулся, не произнес ни слова, просто пристально наблюдая за мной.
— Предполагалось, что она будет твоей любовницей, тогда как я стану счастливой ирландской женой ради помощи в восстановлении контроля над Бостоном?
— У мужчин семейства Каллахан нет любовниц, — ответил он равнодушно и без эмоций, впрочем, как обычно.
— Я как-то слышала подобное, — ответила
— Это...
До того как он мог хоть что-то сказать, я ударила его изо всех сил кулаком. Его голова откинулась назад, но он принял удар и, подняв руку, вытер кровь с носа.
— Дона была права. Ты знаешь, как хорошо врезать, — пробормотал он.
— А ты знаешь, как использовать людей. — Я дала ему пощечину. — Второй моей мыслью стало то, что ты уже знаешь. Я быстро осознала, что ты в курсе. И если бы собирался оставить ее в роли своей любовницы, то убедился бы, что Нари мне ничего не расскажет. Но ты этого не сделал, и она рассказала. Потому это значило, что ты велел ей мне рассказать. Ты поступил так, чтобы я убила Клариссу, и тебе не пришлось делать это собственноручно. Ты не убил своего нерождённого ребенка, это сделала твоя жена.
Он даже не попытался отрицать.
— Ему было всего три недели. Это не ребенок. Просто куча клеток.
— И все равно, ты не смог этого сделать.
И снова он не отрицал.
— Больше НИКОГДА не используй меня, не согласовав это со мной!
— Я справлюсь с этим...
— Еще две минуты, и она будет мертва, — прошептала я горько.
— Что?
— Я знала, что ты планировал, когда подошла к той двери. Знала и злилась, и ты был не прав, используя меня, но все было бы хуже, если бы ты сделал это сам.
От смущения его брови сошлись вместе.
— Я думал, ты провела грань.
— Ни у кого из нас нет граней дозволенного, — прошептала я, опуская голову ему на плечо. — Ей внутривенно ввели хлорид натрия, сахарозу, бикарбонат и витамины. Это и увеличенная доза морфина, что я ей дала, приведет к сердечной недостаточности, если врачи придут к ней вовремя и попытаются использовать дефибриллятор, она умрет мгновенно. Если нет, то задохнется от недостатка кислорода.
К тому времени, как я закончила говорить, посмотрела на двери, услышав бег и крики медсестры и врача. Грейсон вошел на лестничный пролет с коридора и взглянул на меня.
— Она мертва? — спросила я.
Он кивнул.
— Как печально, — сказала, подымаясь дальше по ступеням и оставляя Итана стоять в одиночестве. Но затем добавила: — Не удивляйся, если не буду с тобой какое-то время разговаривать.
Я не стала смотреть ни на одного из них. И не говорила, пока не добралась до этажа Каллаханов. Один из охранников открыл дверь в палату Эвелин, вся семья сидела внутри, будто бы это место было их домом. Некоторые расположились на диване. Другие у окна, но мой взгляд остановился на обеденном столе, за которым мы буквально недавно сидели и ели. Кора упаковала остатки моего свадебного торта. Ее карие глаза взглянули на меня. Я отвела взгляд, подойдя к постели Эвелин. Ее глаза были едва открыты. Но легкая улыбка играла на губах, пока женщина смотрела на свою семью. Сев на ее постель, я достала из сумочки брошь.