Дитя порока

МакЭвой Дж. Дж.

Я взглянула на Итана, но он продолжал притворяться мертвецом.

— Уайатт, мне жаль...

— Мне нужно где-то остановиться на несколько часов, — продолжил он, протягивая руку за пультом.

Когда я отдала его ему, Итан спросил:

— А почему ты не пошел к себе домой?

— Потому что кто-то придет проверить, как я. Вот, что случается, когда ты нравишься людям, — ответил он, забрасывая попкорн в рот. — Во всяком случае, у меня нет сил притворяться печальным перед ними, спасибо за это всему тому сумасшествию, которое довелось пережить по ходу жизни.

Постойте, что?

— Притворяться печальным? — повторил

я. — Она же была твоей девушкой.

— Я переспал с ней несколько раз, мы ходили на свидания, когда мне было скучно, но я не любил ее и даже не знал. Все остальные называли ее моей девушкой, так что будет казаться немного грубым отрицать это теперь, когда ее нет, ­— ответил он, а я тупо уставилась в ответ, пока парень распивал алкоголь и ел попкорн. ­— Я пришел сюда, так как никто меня не найдет и никто не умрет здесь, так что можно спокойно отдохнуть, пока у меня есть шанс.

— Тебе даже на грамм не грустно?

Он наконец-то оторвал взгляд карих глаз от экрана и посмотрел на меня.

— Немного. Как когда наблюдаешь за попавшим под колеса машины оленем. Но это не очень сильная грусть. Думаю, они ожидают, что я стану кричать или что-то вроде этого. А если мы должны плакать, то плачем из-за семьи.

— А если мы должны плакать, то плачем из-за семьи, — произнес с ним хором Итан.

Тогда ладно.

Подойдя к нему и улёгшись на грудь Итану, я просто стала вместе с ними смотреть фильм.

— И когда ты собираешься убить братьев Финнеган и убраться из моего города? — Уайатт сделал большой глоток виски.

— Если это твой город, то какого хрена ты просишь меня его спасти? Почему сам их не убьешь? — ответил Итан себе под нос.

— Клятва Гиппократа, — пояснил Уайатт, и Итан дал ему подзатыльник.

Уайатт на миг замер, а затем развернулся. Однако, увидев меня на груди брата, улыбнулся и снова повернулся к экрану.

— Великий Итан Каллахан, мужчина столь опасный, что народ мрет, даже когда он ничего не делает, — пробормотал Уайатт.

— Уайатт Каллахан, мужчина столь коварный, что убедил весь мир, будто он – ангел, — парировал Итан.

— Я...

— Всех, кроме своего брата и сестры, конечно. Мы знаем, чем ты был занят в Бостоне, — продолжил Итан, и Уайатт замер с бутылкой у губ. — Уверен, ты делал это по уважительной причине. Но разве это меняет тот факт, что ты это делал? Что ты такой же, как и все мы... герой и злодей в одном флаконе. Спаситель и разрушитель.

Уайатт поставил бутылку на стол и встал с пола.

— Я посплю в гостевой.

На этом он направился в коридор, но Итан не был бы Итаном, не оставив последнее слово за собой:

— Однажды, братец, ты выяснишь, что от злодея в тебе больше, чем от героя. И где же ты тогда спрячешься?

Уайатт не ответил.

— Ты неугомонный, — бросила я ему, когда Уайатт больше нас не слышал.

— Кто-то же должен.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?

Император Август

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

ИТАН

—

Добрый вечер, дамы и господа, позади еще один скучный день в Бостоне, в течение которого умерло двенадцать человек, трое — во время перестрелки с полицией в Гайд Парк, а остальные девять — опять же результат передозировки героином. Итого за последние двадцать один день, период, в течение которого врачи Бостон Медикал сообщали о возможном распространении на улицах города убийственных смесей наркотиков, скончалось восемьдесят семь человек. Если усреднить, то от данного препарата в сутки умирало по четыре человека. Несмотря на предупреждения, очевидного снижения употребления наркотиков так и не случилось. Сегодня утром мэр города Такахаси наряду с губернатором Виейра созвали пресс-конференцию, на которой сообщили о вмешательстве в процесс ФБР. Это также стало толчком к более строгим действиям полиции, отчего многие меньшинства почувствовали себя менее защищенными...

— Бейглы… бейглы... — пробормотал я себе под нос, открывая шкафчик, пока телевизор вещал новости в фоновом режиме. — Айви, где, блин, бейглы? — заорал я в потолок.

— Они закончились! — крикнула она в ответ.

— Что ты имеешь в виду? Мы же их только купили!

— Ну, нам стоит покупать больше...

— Да мы же только что купили их лишь потому, что хотели купить побольше, так как в последний раз мне снова не досталось ни одного! Какого фига мы съели так много и так быстро?

— Почему ты так сильно хочешь бейгл? — заорала она на меня.

Я просто стоял посреди кухни, напрочь сбитый с толку. Эта женщина невменяемая. Моя жена — сумасшедшая.

— Почему? Почему? ПОТОМУ ЧТО Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ И СЪЕСТЬ БУТЕРБРОД, АЙВИ!

— ПРЕКРАТИ НА МЕНЯ ОРАТЬ!

Сжав кулаки и челюсть, вдохнув, я заговорил спокойнее:

— Ты не услышала бы меня, не закричи я.

— ЧТО?

— ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ЕСЛИ Я НЕ ОРУ! — заорал я, так как, очевидно, теперь и сам свихнулся. Просто охренительно! Прекрасно! Двадцать один день мы с ней сидим тут друг с другом. Нет, не под замком. Мы выходим погулять, но все равно, каждый день есть только она и я. Несколько дней все казалось раем, но в следующие — я был готов рвать на себе волосы. И так живут нормальные люди? Спорят о еде, мелочах, вроде чертовой спальни и еще меньшей ванной, о потребности в туалетной бумаге и ее долбаных тампонах? Неудивительно, что супруги часто убивают друг друга. Все это кажется небольшими проблемками, но когда имеешь с ними дело день ото дня, они и правда начинают тебя пилить. Раньше, когда хотел есть, то должен был просто сделать чертов звонок... очевидно, это меня избаловало, но хрен с ним.

— Да не сходи ты так с ума. Черт побери, — пробормотала она, входя на кухню, и от вида ее весь мой гнев растаял. Вот так просто. Она была потрясающей. Белое платье идеально облегало грудь и разлеталось складками ниже талии. Ей даже удалось завить светлые волосы на концах. Опустив сумочку на столешницу, Айви подошла к одному из ящиков и открыла его...

— Да ты шутишь, — произнес я, глядя на тортильи.

— Не нужно так привязываться к пшенице, — ответила она, опуская лепешки прямо передо мной. — И мы собираемся уходить. Почему ты вообще вздумал есть сейчас?