Дитя порока

МакЭвой Дж. Дж.

Он надел перчатки, затем потянулся за небольшим флаконом с жидкостью.

– Можешь подержать?

Моя рука горела, но я все равно кивнула, беря бутылочку, пока Уайтт быстро двигал руками. В какой-то момент он достал скальпель, склонился над раной Итана и надавил.

– Когда ты будешь старым седым старикашкой, я расскажу историю о том, как оставил пациента умирать, чтобы прийти и спасти твою чертову жизнь. И на случай, если тоже стану стариком, я делаю этот шрам слегка больше, чтобы у тебя, по крайней мере, осталось что-то на память. Я

буду настолько охренителен, что ты пожалеешь, что не дал тебе умереть.

– Уверена, ты насладишься этим, - прошептала я, устало наблюдая и держа бутылочку на весу.

– Мне без разницы, если он тоже будет наслаждаться этим, - пробормотал Уайатт, обращаясь к самому себе.
– Ему просто придется иметь с этим дело.

– Да, доктор.

Он посмотрел на меня, качая головой, после чего опустил взгляд, растирая кровь по перчатке между двумя пальцами.

– Что такое?

– Его кровь почему-то загустела. И только поэтому он не истек еще кровью. Он что-то принимает?

– Твой брат похож на человека, который что-то принимает?
– спросила я, после чего задумалась на секунду.

– Он должен был съесть что-то с большим содержанием белка, после чего...
– прошептал он самому себе, наклоняясь чуть ниже.
– Айви, глянь, можешь передать мне штуку, похожую на пинцет, - сказал он, протягивая руку в сторону.

– Ты имеешь в виду щипцы?
– Конечно. Я протянула их ему.

Он усмехнулся, погрузил их в рану и достал одну часть пули. Мгновение он глядел на нее.

–  Кто сделал это с ним... с вами обоими?

– Мои кузены... кузен. Теперь остался только Элрой.

– Он мертв?
– спросил Уайатт, не отрывая глаз от своей работы.

– Должен был бы, но нет, не мертв.

– Хорошо, - ответил он, доставая вторую часть пули и роняя ее рядом с собой.

– Хорошо?

Он кивнул, беря иглу и нить для швов.

– Очень многим вещам можно научиться на трупе. Мне любопытно узнать, сколько ребер можно вынуть из тела до того, как появятся впадины на боках. Или сколько человек может находиться в сознании во время открытой операции на сердце без каких-либо обезболивающих... знаешь, всякие вопросы о переносимости боли.

– У Итана, должно быть, тоже есть вопросы о переносимости боли.

– Ну, у Итана хреново с удачей, - произнес он вслух, накладывая шов.
– Так как его младший, более умный и красивый брат, который делится своей драгоценной кровью с этим засранцем, уже заявил свои права. И в результате должен был, не ноя, отступить. В конце концов, что он мог бы поделать, не будь у него в семье врача?

– Вы оба нелепы.
– Я улыбнулась, морщась от боли в плече.

– Подожди еще чуток, - прошептал он.

– Я в порядке.

– Нет.
– Он нахмурился, отрезая нить второго шва и поднимая на меня слегка сонные глаза.
– Когда он очнется, не говори ему этого. Он почувствует себя хреново.

– Хочешь, чтобы

я сказала ему...

– Вы настрадались. Ты натерпелась ради него. И снова бы страдала, но предпочла бы обойтись без этого, - ответил он, хватая флакон с чем-то и добавляя это в трубку капельницы перед тем, как продолжить закрывать рану.
– Если ты скажешь, что в порядке, он поймет, что сломал тебя настолько, что ты даже не можешь разделить с ним психологическую боль. Защитить свою жену... он провалил задачу... как и наш отец.

– Он не сломал меня.

– А это твоя задача. Защищать его до последнего вздоха от всего и всех.
– Он грустно улыбнулся, неспешно обрабатывая рану дальше, тогда как его глаза слегка посоловели.
– Но травите эту чепуху друг другу наедине.

– А в чем твоя задача, доктор Всезнайка?

Он остановился на секунду, провел рукой по стежку и поднял на меня взгляд.

– Установи таймер на десять минут. Я сделаю перерыв, затем поем, после чего посмотрю тебя и сделаем второй заход. Дай мне сумку и отдохни.

– Я могу...

– Отдохни. Ты сделала более чем достаточно.

Я нахмурилась.

– Ты же знаешь, что я тебя старше.

Он усмехнулся, беря сумку и вставая на ноги.

– Нет, это не так. Возраст Каллаханов измеряется иначе... но еще несколько таких деньков, и ты станешь старушкой в самые кратчайшие сроки. Иди, Айви.

Иди, Айви. Эта фраза казалась слоганом сегодняшней ночи. Опустив телефон, я поднялась с пола, ощущая... ощущая себя абсолютно отвратительно. Я поднялась в спальню - доказательство моих отчаянных поисков одежды по всем шкафам и ящикам. Игнорируя беспорядок, я направилась в ванную, разделась и включила душ. Не беспокоясь о температуре воды, я села в поддон душевой и заплакала, всхлипывая, рыдая и позволяя себе сломаться.

УАЙАТТ

– Босс? Мы ждали вашего звонка.

– Это я, Грейсон, - ответил я, глядя на видео с камер безопасности на ноутбуке Итана. Он оставил его на кухне.

– Где...

– Не твое дело. Вы должны распространить всем фото Элроя Финнегана и сообщить, что похрен как, но я хочу, чтобы его поймали живым. Если кто-то убьет его, то умрет вместо этого гада.

Он промолчал.

– Не заставляй меня повторять.

– Босс...

– Это не ваше дело... послушай, ты вынуждаешь меня повторять. Если не уважаешь приказы от меня, то знай, что этого хочет мой брат, и он хочет этого прямо сейчас. Не задавай вопросов. Ничего не додумывай. Не веди себя так, словно это странный приказ. Один из Каллаханов просит найти тело... принеси мне чертово тело.

Я положил трубку, бросая телефон слева от себя и прислоняясь к стене рядом с братом. К счастью, его кожа, наконец-то, стала не такой бледной, а бинты лишь слегка пропитала его кровь. Я уже дважды проверил повязку.