Дитя порока

МакЭвой Дж. Дж.

Уронив одежду, я потянулся к кофру. Расстегнув его, я, конечно же, обнаружил там белую карточку с монограммой его инициалов красным цветом на титульной стороне. Взяв ее и перевернув, я прочитал то же самое сообщение, которое он слал мне каждый год.

Еще один год прошел. Ты все еще Каллахан. Так одевайся, как один из нас, и, возможно, начнешь вести себя соответственно.
– Итан.

Сжав зубы, я почувствовал, как щиплят

мои глаза, когда скомкал письмо, борясь с... ревом, что так и стремился вырваться из меня. Но я сдержался ради нее, ради ее возможности поспать.

«Это ты виноват! В отъезде сестры виноват ты. Твой брат порезался бумагой, виноват ты. Если небеса рухнут и поранят кого-то из этой семьи в процессе, виноват ты! Вот что значит быть семьей!»

Теперь я понимал... почему наш отец орал только на него, почему мы втроем были этому свидетелями; Итана, совершенного во всем, отчитывали за то, что сделали мы. Для того, чтобы мы осознали, что именно он будет страдать, если мы провалимся в чем-то; не мы. Для того, чтобы мы были благодарны, потому что не будь его, это место заняли бы мы, а смогли бы мы вынести все, как мог он?

– Прости, что мне потребовалось так много времени, пап, - прошептал я, выходя из гардеробной с кофром через плечо.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Это не обо мне. А затем уже обо мне.

Эми Кауфман

ИТАН

Должно быть, я жив, - подумал я, покривившись от боли. Я подумал так, потому что боль не соответствовала уровню адских мук.

– Ты очнулся?

Уайатт?

Я приоткрыл веки и закрыл их снова из-за яркого света.

– Постой, - прошептал он перед тем, как закрыть жалюзи.
– Попробуй снова.

Открыв глаза снова, я уставился на уродливый пузырчатый потолок, а затем попытался подняться.

– Не надо, - брат толкнул меня обратно на диван.
– Я не позволю тебе разорвать швы.

Я дотронулся до своего бока, ощущая на нем повязку.

– Айви? Где она? Она...

– Попей, - сказал он, прижимая чашку к моим губам.

– Айви...

– Она отдыхает. Я позаботился о ней, так что пей.
– Он сунул мне снова чашку.

Взяв ее, я выпил, до этого момента не осознавая, насколько у меня пересохло в горле. Снова улегшись на диван, я закрыл глаза и стал медленно дышать.

– Она нашла тебя вовремя.

– Нет, - ответил он тихо.

Открыв глаза снова и повернув голову на бок, я наконец внимательно посмотрел на него. Он сидел на раме когда-то целого журнального столика рядом со мной, просовывая запонки в манжеты светло-голубой рубашки.

–

Это был подарок, - пробормотал я, вспоминая костюм.

– Для меня.

– На твой день рождения.
– Запаниковав на мгновение, я поднял запястье, чтобы убедиться, что не провалялся тут две недели кряду.

– В этом году я получил его пораньше, - ответил он, закончив и наконец-то посмотрев на меня.
– Я видел, как Элрой шныряет туда-сюда. Так что у меня только два вопроса. Во-первых, где пистолеты? Во-вторых, у тебя есть план, в соответствии с которым мне нужно действовать, или могу действовать на свое усмотрение?

Сжав снова свой бок, я опустил ногу на пол, а затем вторую, после чего сел ровно.

– Элрой мой...

– Я кое-что тебе скажу, - перебил он меня еще раз, даже осознавая, что раздражает этим, хотя от выражения его лица у меня пропало желание спорить.
– Так и будет... Но мне нужно, чтобы ты помнил, что твоя жена прямо сейчас спит, она прошла через многое, чтобы спасти тебе жизнь, так что сохраняй спокойствие, даже если тебе захочется умереть. Ты не станешь разрывать свои швы, не будешь истекать у меня на руках кровью и впадать в шоковое состояние, а я в свою очередь помогу тебе подняться к ней на второй этаж.

Я посмотрел ему в глаза, Уайатт взглянул в ответ, решительно собираясь поведать мне что-то.

– Пистолеты прямо под тобой. 4373. Мой план... уже не важен, так что можешь действовать на свое усмотрение, но я хочу, чтобы он остался жив...
– сказал я брату, наблюдая, как тот поднялся с рамы столика, отбросил его в сторону, после чего поднял ковер, обнажая клавиатуру сейфа. Дверца сейфа широко открылась, и из подвального тайника выехали ящики с пистолетами и другим оружием. Уайатт схватил несколько пистолетов и сунул их в... мою наплечную кобуру себе под руку, наряду с парой кастетов...

– Верни эти. Мы не отправляли тебя в медицинский университет, так что, в конце концов, все может обернуться тем, что закончишь карьеру врача.
– Я усмехнулся, опираясь на диван.

– Ты, очевидно, не слушал меня, когда я толкал речь, переливая тебе свою кровь, параллельно оперируя, чтобы спасти тебе жизнь.
– Он бросил кастеты и потянулся к ножам.
– Но я обещал перед твоей женой, что всякий раз, как услышу один из твоих остроумных комментариев, то буду напоминать тебе, что не только спас твою жизнь, братец, но и сделал это, давая тебе свою кровь.

Закрыв сейф, он встал и повернулся ко мне.

– Второй раз ты втягиваешь Айви в этот разговор, вынуждая...

– У нее случился выкидыш.

По какой-то причине у меня перед глазами все потемнело. Я взглянул в сторону, будто ожидая, что так мое зрение прояснится.

– Не знаю, когда это началось или сколько продолжалось. Она сказала мне, когда повалилась тебе на грудь, рыдая...

– Прекрати болтать!
– отрезал я, хватаясь за бок и пытаясь встать с дивана. Он помог мне.
– Пойдем!