Диверсанты
Шрифт:
– Я к девушкам отношусь серьезно, не то, что ты, балаболка, – покраснел Зорин.
– Так и я серьезно,– сделал удивленную рожу Вовка. Кубрик грохнул смехом.
Когда закончили с шитьем и надели гимнастерки, Дорошенко всех построил на среднем проходе и осмотрел. Скрипя по доскам пола хромовыми офицерскими сапогами.
– Вот теперь настоящие бойцы, – довольно крякнул он. А потом достал из нагрудного кармана список и провел вечернюю поверку.
– Теперь всем умываться и отдыхать, – сказал в завершении. – Завтра подъем в шесть. После чего ушел к себе в каптерку.
Ровно в двадцать три ноль – ноль, дневальный заорал со своего места «отбой!» и вырубил на этаже свет, включив ночное освещение.
Вскоре в разных концах спальни раздался храп. Диверсанты крепко спали.
На следующее утро, после зарядки и завтрака, в казарме состоялось знакомство с командиром взвода лейтенантом Иванченко. Тот был примерно их лет, подтянутый и спортивного вида.
Лейтенант сообщил, что во взвод будут добавлены еще десять человек из молодого, принявшего присягу пополнения, занятия начнутся после обеда.
– Разрешите вопрос, товарищ старший лейтенант? – поднял вверх руку Андреев.
– Разрешаю.
– А письма домой отсюда писать можно? Не возбраняется.
– Не возбраняется, – чуть улыбнулся офицер. – У нас, кстати, своя почта.
Во второй половине дня все тридцать сидели в одном из учебных классов бригады, и Иванченко знакомил бойцов с азами десантной подготовки.
При этом рассказал, что ВДВ – род войск, предназначенный для охвата противника по воздуху и выполнения задач в его тылу по нарушению управления войсками. Срыву выдвижения и развертывания резервов, нарушению работы тыла и коммуникаций, а также по прикрытию отдельных направлений, районов, открытых флангов. Блокированию и уничтожению высаженных воздушных десантов, прорвавшихся группировок противника и выполнения других задач.
Основным способом его доставки является десантирование как парашютным, так и посадочным порядком. На самолетах или планерах.
Первое же применение воздушного десанта в СССР произошло весной 1929-го года. В осаждённом басмачами городе Гарм была высажена с воздуха группа вооружённых красноармейцев, которая при поддержке местных жителей разгромила банду, вторгшуюся из-за границы на территорию Таджикистана.
Лекция впечатлила бойцов, они почувствовали свою значимость.
– Да, – сказал по этому поводу во время перерыва в курилке Николай Зорин. – Десантные войска это тебе ни хухры-мухры. Тут все серьезно, почти как на флоте.
– Совершенно центрально, – поддержали его Легостаев с Усатовым.
Потом все завертелось, как в калейдоскопе. От теории перешли к практике (укладке парашютов), а вскоре прыжкам с вышки. Она, в числе других тренировочных сооружений, имелась на учебном полигоне.
Тот располагался за жилым городком и был отлично оборудован. Имел полосу препятствий, наземный тир, а также всевозможные спортивные снаряды. Которые содержались в образцовом порядке.
Штатная численность бригады составляла тысячу семьсот десантников, сведенных в парашютный и мотомеханизированный батальоны, а также артиллерийский дивизион.
Скрыть то, что ребята военные моряки, не удалось. В первую же баню, где мылись поротно, многие из их новых сослуживцев обратили внимание на флотские наколки. Да и приобретенный за годы службы на кораблях жаргон, давал о себе знать. Вновь прибывшие называли табуретки банками, свое спальное помещение кубриком, пол в нем палубой, а порции белого хлеба птюхами*.
Впрочем, особых вопросов в этом плане, ни у кого не возникало. Дисциплина в бригаде была на высоте, командиры строгие, и десантники лишнего не болтали. Кстати, новые сослуживцы, которые добавились в группу, тоже захотели иметь наколки.
На что Бойко авторитетно заявил, – вам еще рано, потому как салажата.
А затем состоялся первый прыжок с ТБ-3. В составе взвода.
Ранним росистым утром, когда над травой таял ночной туман, подразделение во главе с лейтенантом, экипированное в комбинезоны и парашюты, проследовало на аэродром.
Там, построив его у готового к взлету самолету, в кабине которого чернели головы пилотов, командир взвода провел последний инструктаж.
После этого была дана команда «на погрузку!», и сапоги застучали по металлу трапа.
В отсеке все расселись двумя рядами по скамейкам, бортмеханик захлопнул боковую дверь, а пилоты запустили двигатели.
Затем бомбардировщик тяжело покатил по взлетке, набрал ход и с ревом, от которого заложило уши, оторвался от земли. Начав набор высоты.
Через несколько минут полета на подволоке отсека зажегся желтый фонарь, и Иванченко дал команду «зацепить карабины» за протянутые сверху тросы, что проверил лично.
Спустя еще некоторое время замигал второй – зеленый, лейтенант крикнул, – приготовиться! (бортмеханик распахнул дверь), а вся группа встала, подойдя ближе и изготовилась к прыжку.
– Пошел! – заорал командир взвода, и Сафронов, сложив на груди руки, первым шагнул в холодный, выжимающий слезы ветер.
Далее, с короткими интервалами, последовали Бойко, с Мартыновским, Легостаев, сделав глубокий вдох, сиганул четвертым.
Сначала в ушах раздался свист воздуха (в глазах зарябило), а затем последовали резкий хлопок с рывком, и над ним широко раскрылся купол.
– Даешь! – в восторге завопил Юрка.
Потом вспомнил, что следует подрабатывать стропами, взглянул вниз и потянул одну из них. Парашют чуть изменил направление.
Взвод выбросили над обширной пустошью, окаймленной с одной стороны рекой, а с другой опушкой уходившего к горизонту леса.
Перед самой землей Легостаев сгруппировался, чуть подогнув колени, далее последовал сильный толчок в подошвы, десантник повалился на бок.
Его немного протащило по траве, потом, зацепившись за кочку каблуком, Юрка вскочил, подтянул за стропы опавший купол, и задрал голову к небу.
Там, приближаясь к земле, белели остальные, а затем один за другим опадали по всему, поросшему мелким кустарником, ландшафту.