Диверсанты
Шрифт:
– Так, орлы, построиться по двое и за мной, – оглядел парней офицер.
Спустя минуту, диверсанты следовали за авиатором по серому бетону к взлетной полосе. Где уже ревел двигателями, тяжело выкативший туда бомбардировщик.
Из открытой двери фюзеляжа в бетон упирался короткий алюминиевый трап, а в проеме темнел человек в шлеме.
– Всем в машину! – громко заорал лейтенант, придерживая рукой фуражку.
– Поднявшись по одному наверх, моряки оказались в довольно просторном отсеке, с длинными
Вслед за этим, стоявший у двери ее задраил, прошел между пассажиров, посоветовав держаться за воздух, а затем исчез в люке верхней пулеметной турели.
Через минуту самолет вздрогнул (от рева заложило уши), и все почувствовали, как началось движение. Далее оно ускорилось, последовали несколько толчков, а потом возникло непонятное ощущение.
– Никак летим, Юрок! – наклонился к тому, сидевший рядом Мишка Усатов.
– Вроде того! – откликнулся приятель и поднял кверху большой палец.
За ребристой, дюралевой обшивкой монотонно гудели двигатели, крылатая машина уносила их все дальше.
Спустя три часа, на закате, ТБ-3 приземлился, на другом аэродроме. Поменьше первого, с зеленой травой и с трех сторон окруженного высоким лесом.
Группа, прихватив вещи, выгрузилась из бомбардировщика, и на взлетной полосе была встречена загорелым офицером в сопровождении старшего сержанта, с медалью «За отвагу» на гимнастерке. Старший лейтенант принял от Легостаева пакет, сунув его в полевую сумку, а затем упруго прошелся перед шеренгами.
– Слушать меня внимательно! – остановился в центре.
– Вы прибыли в 214-ю воздушно – десантную бригаду под командованием полковника Левашова. Я ваш командир роты старший лейтенант Романенко. Сейчас всех отведут в часть, накормят и определят в казарму. Дорошенко! – обернулся назад.
–Я! – вытянулся старший сержант.
– Выполняйте.
После этого офицер направился к самолету, у которого стояли летчики, а Ковальчук повел группу к выходу с аэродрома.
– И де ж вы раньше служили, хлопцы? – шагая сбоку, поинтересовался у Легостаева, сопровождавший.– По виду вроде не новобранцы.
– Мы, товарищ старший сержант, из стройбата, – ответил Юрка.– Оттуда перевели к вам.
– Вон оно шо, – хмыкнул Дорошенко.– Стройбата нам токо не хватало.
Оставив позади аэродром и пройдя по грунтовой дороге тройку километров вперед, группа оказалась на КПП части.
Старший сержант предъявил вышедшему из будки дежурному с наганом в кобуре, пропуск, и прибывшие вошли на ее территорию.
Там, разделенные бетонным плацем, располагались шесть кирпичных трех этажных казарм, а за ними виднелись разных размеров и высоты, другие здания.
– Ось тут будете жить, – ткнул пальцем старший сержант в первую казарму слева, после чего группа вслед за ним поднялась на третий этаж, где за дверью у тумбочки стоял дневальный, а справа и слева имелись два просторных, с высокими потолками, помещения.
Судя по заправленным постелям и висящим в изголовьях вафельным полотенцам, одно было обитаемым, а второе нет. На койках лежали только голые полосатые матрацы и подушки без наволочек.
Ваша спальня, – завел в него подопечных старший сержант. – Оставляйте тут вещи.
– А там кто живет? – кивнул Сафронов на смежную.
– Первый взвод, – ответил Дорошенко. – Он щас на учениях в поле. Я, до сведения, ваш старшина роты.
Затем, что-то сказав дневальному, он отвел всех в недалекую столовую, с двумя цветочными клумбами при входе. Там на прибывших был оставлен расход*, и моряки подкрепились мясной рисовой кашей, горячим чаем и ржаным хлебом с маслом.
Во время ужина старший сержант исчез, а потом возник снова.
Когда же вернулись в казарму, на каждой кровати лежало постельное белье, а еще Дорошенко извлек из карманов галифе и вручил всем синие петлицы на гимнастерки.
– До отбоя пришить, уместе з подворотничками, – нахмурил густые брови. – А то ходите як те, партизаны.
Далее он пригласил ребят за собой в каптерку, на этаже кроме спальных помещений имелись другие (в том числе бытовка, туалет и умывальник), где сидора с чемоданами определили на деревянные стеллажи, а новички получили половину чистой простыни на подворотнички. Иголки с нитками у всех имелись.
Пока подшивались, ребята выяснили у словоохотливого старшины, что часть дислоцируется рядом с местечком Марьина Горка, в шестидесяти километрах от столицы Белоруссии Минска.
– Далековато нас занесло, братва, – даже присвистнул Быков.
Еще Дорошенко (его звали как Чапаева – Василий Иваныч), рассказал, что десантная бригада имеет боевое прошлое.
Сформированная в 1938 году, она приняла участие в войне с белофиннами, а еще имела отношение к освобождению Бессарабии, в составе Южного фронта, от гнета румынских помещиков и капиталистов.
– Так медаль у вас за финскую? – поинтересовался Ивашутин.
– Эгэ ж, – ответил Дорошенко. – Я тогда був командиром отделения, и в поиске мы захватили финского капитана.
А еще моряки выяснили, что в бригаде существуют увольнения, чему весьма обрадовались. Очень уж хотелось побывать в гражданкой обстановке, да и пообщаться с женским полом.
– Белорусские девчата как, симпатичные? – поинтересовался Шаулин.
– Ничо, тикы мелковатые и сиськи малэньки, – ответствовал старший сержант. – Самые лучшие наши хохлушки, есть за шо взяться.
– Ох, я б сейчас взялся,– прищурил зеленые глаза Шаулин.– А ты, Никола? – толкнул локтем Зорина, орудовавшего рядом иголкой.