Диверсия высочайшего уровня
Шрифт:
Так, собраться. Мысли в кучу!..
Антон Иванович тоже махнул рукой, не обращая внимания на грязный снег, тающий и противно колющий кожу лица.
– Так, хлопцы! – сказал он как в молодости на отчетно-перевыборном собрании. – Раз вы такие герои, то нечего вам тут делать! Собираемся, экипируемся и идем на Восток. Завтра… нет, в среду едем туда!
Предложение поехать на Восток было одним из основных приемов словесной борьбы в Верховной раде. Оно часто сопровождалось вопросом о том, почему ты не в армии? Если человек начинает оправдываться, то в глазах людей становится не прав. Если кто-то увиливает от простого предложения поехать на Восток, в зону АТО, значит, он трус. Уже неважно, собирался ли ехать на Восток тот, кто внес такое предложение, или нет.
Публичные истерики на тему «где мой автомат?» были отличительной особенностью новейшей истории Украины. Депутат уже продумывал следующую фразу, призванную окончательно утвердить словесную победу над собеседником, но тут на это не купились.
– Нет, – крикнул кто-то. – С тобой не получится. Ты же бросишь там всех. Нас потом в лесу найдут!
– А ты экипировку купил?! – донеслось откуда-то сбоку.
– Я куплю! – заорал депутат. – Экипировку, оружие, все, что требуется!
– «Лексусы» ты купишь! – вылетело из толпы.
– Брехло! Зрадник! – прокричал тот дядька, который стоял перед депутатом, но тут же уловил вкусную мысль про дорогущие тачки, мгновенно перестроился и повторил: – «Лексусы» ты купишь!
– Замолчите! Послушайте, что я вам скажу! – крикнул депутат, чувствуя, что теряет контроль над разговором и не может перекричать сразу всех.
Ничего худшего он и выдумать не мог. Антон Иванович даже на невербальном уровне почувствовал всплеск агрессии и дикой злобы в толпе.
– Вы руководите нами двадцать пять лет! – с ненавистью выкрикнул ему в лицо его основной оппонент. – Вы нас услышьте!
– Уйдите сами! – донесся девичий голос слева. – Наберитесь совести и оставьте нас в покое.
Девочка наивная!.. Совесть и депутат ВРУ – понятия несовместимые.
Конечно, Герчук не собирался никуда уходить, ни отсюда, ни вообще. Хотя он и почувствовал, как по спине, несмотря на жаркую не по погоде дубленку, начинает течь холодный пот.
– Я куплю экипировку, бронежилеты и оружие!
– «Лексусы» ты купишь!
– Я куплю…
– «Лексусы» ты купишь! Брехло!
– Наберите батальон «Киев-два», начальника штаба, и спросите!
– Зрадник!
– Если вы герои, то давайте вместе со мной на Восток! Поехали!..
– Жалко, что тебя вместо нашего командира не убили. Какого хрена ты сюда приперся?!
– Иди на… – Это тот же голос, что и про «Лексусы».
Кто-то очень остроумный, не в меру даже.
– Ты меня матом кацапским не обкладывай, не надо! – Герчук продолжал сражаться.
Его, ветерана Верховной рады, участника десятков словесных и рукопашных схваток за трибуну и микрофон, было так просто не взять.
– Ты кто такой, чтобы меня обкладывать?! Я был в Крыму, да и в Луганске, в самом центре!
Вторая ошибка. Депутат действительно был и там и там. Антон Иванович редко говорил правду, но сейчас сказал. Вот только ни Луганск, ни Крым теперь Украине не принадлежали. Поэтому лучше было бы их не упоминать.
– И что теперь с Крымом? – Тот же голос, что и про «Лексусы». – Скажи нам, что ты сделал с Крымом?!
Вот это и был перелом, причем окончательный. Потому что депутат Герчук действительно был в Крыму и ничего не сделал.
В этом, кстати, заключалось принципиальное и неустранимое расхождение взглядов Антона Ивановича и людей, окружающих его. Он считал, что все граждане Украины должны уважать его за сам факт депутатства, за то, что он как-то рулит страной, точнее, участвует в этом процессе. Люди же полагали, что должен быть результат, какой-то реальный, желательно овеществленный, а не одно только словоблудие. Перемога над Путиным, коррупцией, донбасским быдлом. Над кем угодно.
У депутата Герчука результат действительно был и перемога тоже, но предъявить украинскому народу он их не мог. Потому что результат хранился на банковском счете, а перемога описывалась в соответствующих статьях УК. Но он все равно требовал к себе уважения, а украинский народ не мог ему его дать.
Антон Иванович был представителем той самой влады, которая фактически не сменялась как минимум последние пятнадцать лет. Появлялись новые вывески, но на манеже оставались все те же клоуны. Они потеряли Крым и Донбасс, угробили промышленность, опустили ниже плинтуса международный статус страны, утратили завоевания Майданов – и первого, и второго.
Герчук был физическим воплощением этой слабой и позорной власти. Никто из собравшихся не считал ее своей и не хотел иметь с ней ничего общего. Депутат Верховной рады был для этих людей овеществленным, ожившим позором и стыдом за свою страну. Что бы он теперь ни говорил, ему уже никто не верил.
Это поняли все, и основной оппонент тоже. Он даже театрально захлопал в ладоши и издевательски, насколько позволяло место, поклонился.
– Молодец! – крикнул этот дядька. – Ты настоящий герой, Герчук! Божечки, что бы мы без тебя делали?!
Антон Иванович по инерции начал что-то говорить про положение в стране, но понял, что проиграл схватку за толпу. Она отвернулась от него и вот-вот может стать опасной.
– Поехали в середу на Восток…
– На «Лексусе»! – опять донеслось справа.
– Только на «Лексусе», – мгновенно подхватил дядька и снова захлопал в ладоши.
– Так вот, не надо руки отбивать. – Герчук понял, что пора уходить. – Ты можешь здесь сидеть, а я еду на Восток!
– Не вздумайте возвращаться, господин Герчук! – издевательски сказал дядька.
– Скажи, а что ты там делать будешь?! – выкрикнул еще кто-то.
Отставной майор СБУ, ныне начальник охраны депутата Герчука, когда-то воевал в Чечне. Там он был известен как Запорожец и до сих про не отказался от этого прозвища. В отличие от бездарных, в общем-то скороспелых «соколят» этот человек четко просекал ситуацию, понимал, что ему никак не удастся ее поправить.