Дивные пещеры

Дубровин Евгений Пантелеевич

В магазине «Канцтовары», где обычно «отоваривался» завод стиральных машин, оказался санитарный день. Костя остановился в раздумье. Что делать? Купить скрепки где-нибудь в другом месте сегодня или дождаться завтрашнего дня и все-таки совершить операцию здесь?

Лучше все же дождаться завтрашнего дня, решил Костя, Шкаф обязательно будет ругаться, что скрепки куплены в другом магазине, и чего доброго не примет к оплате чек. От этого жмота всего можно ожидать. Нет, лучше подождать до завтра.

Решив так, Костя посмотрел на часы. Было одиннадцать

часов тринадцать минут. Впереди лежал целый день. Делать было решительно нечего.

«Похожу по улицам, посмотрю какое-нибудь кино», – подумал Костя.

Минаков сунул руки в карманы плаща и хотел уже было беззаботной походкой двинуться по улице, как вдруг его правая рука нащупала в кармане что-то твердое. Костя вынул из кармана твердый предмет и с величайшим изумлением уставился на него. Это была пачка денег. «1000 рублей», – прочитал машинально Минаков на обертке.

Он совсем забыл про эти деньги и про обстоятельства, при каких они к нему попали. Оглянувшись, не видел ли кто – к счастью, никого рядом не было, – Костя быстро сунул деньги назад.

Первой мыслью Минакова было немедленно хватать такси и мчаться к Леночке, чтобы вернуть деньги. Но потом он одумался. Все равно кассирша уже заявила о пропаже. Она не может долго скрывать отсутствие такой большой суммы – надо было выдавать зарплату, ведь шел уже двенадцатый час! А касса открывалась в восемь. Даже если бы Леночка не захотела выдавать его, все равно ей бы это не удалось: где она возьмет такую сумму?

Хорошего настроения как не бывало. Костя в растерянности топтался на тротуаре, ощупывая в кармане пачку. Надо же было сморозить такую глупость – устраивать сцену у сейфа, хватать деньги. Теперь поднимется шум! Чего доброго еще влепят выговор. Хотя деньги целы, а скандалил он в нерабочее время. И потом ревность. Ревность во все времена была смягчающим обстоятельством.

Немного успокоившись, Минаков решил, что лучше всего сейчас заказать разговор с Леночкой, сказать, что деньги целы и завтра он их привезет, пусть они там не волнуются. Конечно, неприятно, но один день несколько человек могут подождать, раз случилась такая история. С кем не бывает! А может быть, Леночка как-то выкрутилась и никому не сказала? Все-таки у них не было официального разрыва, тот глупый скандал можно в расчет не брать, поскольку он действительно сильно ревновал и потом был пьян.

Костя сел в автобус и поехал на центральный телеграф. Народу оказалось неожиданно много. Заказывали Москву, Ташкент, Архангельск, Волгоград, и на Костю, когда он попросил пять минут с Петровском, приемщица посмотрела с удивлением.

– Ждите, – сказала она и небрежно бросила в окошко квитанцию.

Костя поплелся к жесткому дивану, уселся на него и закрыл глаза. Вчерашняя безобразная сцена живо воскресла перед ним. Младший бухгалтер содрогнулся от отвращения к себе и брезгливо сморщился. «Подонок, – пробормотал он. – Мерзкий подонок… Взять бы да головой в лужу…»

– Петровск! Третья кабина!

Костя поспешил

к кабине с белой цифрой «три» на синем стекле. Сердце его стучало, колени противно подрагивали. Стараясь немного успокоиться, Костя присел на низкий стульчик перед полочкой, на которой стоял телефон, потом, усилием воли подавив дрожь в коленях, взял трубку.

И тут же услышал Леночкин испуганный голос.

– Алло! Алло! Кто у телефона?

У Леночки всегда бывал испуганный голос, когда вызывала междугородная.

– Это я… – оказал Костя. Он хотел сказать бодро, чуть шутливо, но получился хриплый клекот.

– Алло! Алло! Ничего не слышу!

– Это я… Костя.

– Кто?.. Вам кого? – В паузах был слышен треск арифмометра, который крутил Шкаф. – Может быть, вам нужен Семен Петрович?

– Это я… Костя Минаков.

– Но… – Леночкин голос вдруг оборвался, как обрывается чересчур натянутая струна.

– Я вел себя как идиот, – сказал Костя. – Если можешь, прости меня. Я очень тебя ревновал, поэтому все так получилось… Деньги целы. Завтра я их привезу.

Все это Костя выявлял одним духом. Потом он стал слушать. Но трубка молчала.

– Алло! Алло! – закричал Костя.

– Ты откуда звонишь? – спросил Леночкин голос совсем рядом. Костя даже слышал взволнованное дыхание.

– Из Центрального телеграфа.

– У тебя… все нормально?

– Конечно. Только скрепки еще не купил. «Канцтовары» на учете, а в других я не хочу… Шкаф будет придираться. Так что передай ему, что привезу завтра. Здорово он ругается из-за денег? Алло, ты слушаешь меня?

– Да…

– Ты сердишься?

– Слушай… – голос Леночки понизился до шепота. – Я сейчас не могу говорить… Я занята. Ты понял? Тебе надо ехать дальше. Так получилось. Уезжай куда-нибудь… На Север… Это родственник… Извини – не тебе.

Голос Леночки был искаженным, очевидно, она прикрыла трубку ладонью.

– Зачем мне ехать на Север? – удивился Костя.

– Так надо… Это очень серьезно… Я не могу сейчас тебе сказать… Но ты должен уехать…

– Это связано с деньгами? – догадался Костя.

– Да… Это родственник… Извини – не тебе.

– Шкаф рассвирепел?

– Хуже. Много хуже.

– Директор?

– Уезжай немедленно…

– Вот еще! С чего это я стану уезжать? Завтра привезу деньги, и все уладится. Я же не с умыслом взял, а из-за ревности. Смягчающее обстоятельство. Поняла? В общем, передай Шкафу. Или лучше дай ему трубку.

– Он вышел…

– Но я слышу стук арифмометра. Это его арифмометр.

– Это с другого стола.

– Странно… Точно – его почерк…

– Тебе кажется… Это родственник… Это я не тебе…

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Да… После вчерашнего. Я немного заболела.

Голос был глухой. Она явно прикрывала трубку ладонью.

– Извини… Я был идиотом… Пьяным идиотом..,

– Дай слово, что ты сейчас же уедешь.

– И не подумаю. Куплю скрепки – и домой.

– Тебе нечего здесь делать… Все против… В том числе и я.