Шрифт:
ДЖИН УЭБСТЕР
1998
«МРАЧНАЯ СРЕДА»
ДЖЕРУША).
ДЖ.АББОТ.
«МИСТЕР СМИТ СЕДОЙ».
Я НЕНАВИЖУ ПРИЮТ ДЖОНА ГРАЙЕРА.
ПРИМЕЧАНИЯ
Семейная библиотека Серия "Сад надежды"
ДЖИН УЭБСТЕР
ДЛИННОНОГИЙ ДЯДЮШКА
Для среднего и старшего возраста
Перевела с английского
Художник А. Власова
Одесса
"Два Слона"
1998
Об авторе этих книг
Американка в двадцать лет…
Элис Джейн Чендлер родилась в 1876 году. В отличие от Джуди, она - не безродная сиротка, отец ее - издатель, а имя Джейн ей дали в честь двоюродной бабушки, матери Марка Твена. Училась она в весьма привилегированной школе, по приятному и нередкому совпадению названной именем еще одной Джейн - леди Джейн Грей, внучки короля Генриха VII. Сюжета Золушки в ее жизни не было. Она долго писала без успеха, но это бы еще ничего, даже при подростковом стремлении американцев к успеху и славе. Печальней то, что личная ее жизнь была несчастли-вой. Только в 1915 году, тридцати девяти лет, она вышла замуж за шотландца (это - год «Милого недруга»). «Длинноногий дядюшка» издан в 1912 году, успех у него был оглушительный. Казалось бы к сорока годам - истинный «happy end», но бедная Элис Джейн умерла, рожая ребенка.
Представлять ее как Джуди и Салли - не стоит. Салли - рыжая и курносая, Джуди - неизвестно какая, но играли ее кругленькая Мэри Пикфорд (1919) и мальчишески-инфантильная Лесли Кэрон (1955). Джерви-сом был Фред Астор, похожий на сушеную рыбу.
Джин Уэбстер на фотографиях - просто лемур какой-то. У нее очень большие испуганные глаза и темноватое лицо, причем - красивое. Если красивая девушка испуганно смотрит в объектив и долго не выходит замуж, мы вправе предполо-жить, что она не nобедительница и даже не героиня «американском мечты». Хорошая и несчастливая женщина написала о хороших и счастливых.
Какие бы оговорки мы ни делали, как бы ни ссылались на законы жанра и предрассудки новых времен, мы не сможем доказать, что события этих книг - беспардонная выдумка. Вероятно, занижена цена, за такое счастье больше платят, но случается и чудо, причем - гораздо чаще, чем теперь думают. А уж хочет именно этого едва ли не всякая девушка. Другое дело, что она, по малодушию, скрывает это от других, а иногда - от себя. Раньше ее разубеждали и запугивали «практичные, трезвые люди», теперь к ним прибавились искренне страдающие поборники «горькой правды». И те и другие неправы в одном и том же: грязь - совсем не обязательна. Это вот горе неизбежно, в том или ином виде. Без грязи жили и живут, а главное - будут жить бесчисленные, вполне реальные люди. Но об этом полезнее поразмыслить самим, особенно - в молодости.
Н.Трауберг
«МРАЧНАЯ СРЕДА»
Первая среда каждого месяца была поистине мрачным днем - ее ждали со страхом, переносили с мужеством и забывали с поспешностью. Пол каждой комнаты должен быть без пятнышка, каждый стул - без пылинки и каждая постель - без морщинки. Девяносто семь плаксивых маленьких сирот надо вымыть, причесать, одеть в чистые выглаженные костюмчики, застегнуть на все пуговицы, и еще - напомнить им, как держать себя и как говорить: «Да, сэр», «Нет, сэр», если к ним обратится попечитель.
То было мерзкое время, и бедная Джеруша Аббот, старшая из сирот, испытывала всю его горечь. Но эта среда, как и ее предшественницы, уже подходила к концу. Джеруша вырвалась из кладовки, где она делала сандвичи для гостей, и побежала наверх, чтобы закончить обычную работу. В ее ведении находилась комната под литерой «Ф», где одиннадцать малышей, от четырех до семи, занимали одиннадцать кроватей, поставленных в ряд. Джеруша собрала своих подопечных, расправила им платьица, вытерла носы и двинула их гуськом к
столовой, где их ждали благословенные полчаса, посвященные хлебу, молоку и пудингу с изюмом.
Потом она опустилась на подоконник и прижалась лбом к прохладному стеклу.
С пяти часов утра она была на ногах, крутилась и вертелась под окрики нервной начальницы. За кулисами миссис Липпет не всегда сохраняла то спокойное, важное достоинство, с которым она встречала попечителей и патронесс. Через широкий замерзший газон Джеруша глядела туда, за железную решетку,
обозначавшую границы приюта по убегающей вниз гряде волнистых холмов, испещренных усадьбами; в сторону крыш, видневшихся над оголенными кустами.
День кончился, видимо - с полным успехом. Попечители и комиссия совершили свой обход, прочли доклады, выпили чаю и теперь спешили домой, к собственному очагу, чтобы забыть на месяц несколько надоедливые, хотя и не тяжелые обязанности. Приникнув к окну, Джеруша с любопытством, если не с завистью, следила за потоком экипажей и автомобилей, выезжавших из ворот. В мечтах она последовала за первым экипажем, потом - за вторым, и так - за всеми, к домам, разбросанным по скатам холмов. Она воображала, как - в меховом манто, в бархатной шляпе с перьями - она откидывается на спинку сиденья, небрежно приказывая шоферу: «Домой». Но на пороге дома картина меркла.
Воображение у нее было и, по словам миссис Липпет, могло доставить ей немало хлопот, если не следить за собой; но даже и оно не переносило ее за порог тех домов, куда она так хотела проникнуть. Бедная, пылкая, мечтательная Джеруша за все свои семнадцать лет ни разу не была в обыкновенном доме, и не могла вообразить, как живут те, кому не докучают сироты.
Джеруша Аббот,
Тебя ждут
В кон- то-ре!
По- то-ро-пись…
Томми Диллон, распевая, шел вверх по лестнице, вдоль коридора, и пение его становилось все громче по мере приближения к комнате «Ф». Джеруша оторвалась от окна и обратилась к превратностям жизни.
– Кто меня спрашивает?
– с беспокойством оборвала она пение Томми.
Миссис Липпет ждет в конторе
И с ума она сошла,
А- а-минь!
–
благочестиво закончил Томми, но в тоне его не было злорадства. Даже самый закоренелый сиротка жалел заблудшую сестру, которую вызывали в контору к суровой начальнице. Томми любил Джерушу, хотя она иногда одергивала ему рукава и почти отрывала нос.
Джеруша отправилась вниз без комментариев, хотя над бровями у нее появились параллельные черточки. «Что там могло случиться?
– думала она.- Может быть, сандвичи нарезаны толсто? Может быть, в ореховый торт попала скорлупа? Может быть, патронесса разглядела дырку в чулке у Сьюзи Готорн? Может быть, не дай Боже, какой-нибудь херувим из моей комнаты измазал носом попечителя?»