Длинные руки нейтралитета

Иванов Михаил

'Морской дракон' уже повернул на норд-вест. До Кинбурнской косы осталось не более пятидесяти миль, а канонада все еще не слышалась, и серебряная пластинка с синим кристаллом ничего не показывала.

Первому и второму помощнику очень хотелось задать один и тот же риторический вопрос: 'Неужто упустили?', но оба превосходно понимали, что как раз это спрашивать нельзя. Командир стоял в рубке рядом с вахтенным офицером и был мрачен, как шквальный горизонт. Матросы, правда, знали, что Зубастый никогда не наказывает без дела, и все же старались сделаться как можно менее заметными

на палубе и всеми силами пытались найти работу в трюме.

Прошло еще три четверти часа.

– Есть сигнал, Владимир Николаевич.

Лейтенант Мешков, который в тот момент стоял за штурвалом, сделал все возможное, чтобы голос его звучал бесстрастно, и ему это удалось.

– К бою-у-у-у!!!

Матросы делали ставшей уже привычной работу по приготовлению 'Морского дракона' к бою. Пожалуй, только для Неболтая-младшего это зрелище было в новинку, но у него самого нашлось важные дела.

Картечник в очередной раз проверил состояние вверенного ему оружия. Разумеется, все детали были смазаны. Разумеется, затвор скользил настолько легко, насколько это возможно. Разумеется, лента уже была заправлена. Пальцы молодого казака бережно пробежались по нагретой солнцем стали. Все в порядке? Нет, не все.

Фрол со всей аккуратностью расправил парусину, на которой ему предстояло лежать, придирчиво осмотрел собственную работу и слегка выпрямил несуществующие складки. Даже строгий дядька Тихон не нашел бы к чему придраться.

Но почему-то командир продолжал хмуриться. Ему не давала покоя мысль: где он промахнулся в расчетах? Почему неприятельская эскадра так опоздала?

Всех офицеров 'Морского дракона' подвел малый опыт службы на паровых кораблях. Умозрительно все они знали, что у машин бывают отказы, но допустить мысль, что такое могло случиться с буксирами у противника - вот этого не случилось. Движки самого 'Морского дракона' только раз отказали, да и то частично, к тому ж попадание ядром было причиной. Вот почему сигнальщик напрасно напрягал уши: эскадра еще не подошла к Кинбурнской крепости, хотя ее защитники, конечно же, заметили на горизонте мачты и готовились к тяжелому бою.

– Дымы на горизонте к норд-весту!

На этот раз хваленая северная выдержка изменила мичману Шёбергу.

– Они, Владимир Николаевич, больше некому. Готов поклясться хоть...

– Не трудитесь, Иван Андреевич, и так поверю.

На скорости тридцать восемь узлов вcтречный воздух с большой силой бил в лицо находившимся на палубе, свистел в щели броневых заслонок, и врывался через открытую дверь в рубку, но люди, похоже, этого не замечали.

– Пятнадцать вымпелов, ваше благородие!
– протяжно выкрикнул Мягонький.

– Точно, они.

– Сейчас начнется, - голос командира

был абсолютно спокоен, - вот вам план действий, господа. Мы не сможем пробиться к броненосцам. Корабли прикрытия этого не дадут. Через четверть часа, самое большее, нас заметят и начнут перестроение. Нам не удастся пройти вдоль фронта. Если у неприятеля командуют не дураки, то откроют заградительную пальбу ядрами, это самое меньшее, а скорее постараются охватить нас с флангов. 'Дракон' проскользнул бы, конечно, но опасаюсь повреждений и потерь в людях. Поэтому будем выбивать их по одному в надежде, что через... сколько-то времени подойдет 'Херсонес'.

Каждый из офицеров уже прикинул, что раньше, чем через четыре часа Руднев на выручку не придет - и каждый старательно притворился, что не придал значения неопределенности в оценке, допущенной командиром.

– А пока сбросим скорость. Начинаем с правого фланга, господа. Цель: выведение из строя, на добивание не отвлекаться. Щиты задействованы? Проверьте таковые у комендоров и подносчиков.

Мешков и Шёберг пробежались по палубе: один к носовому гранатомету, другой к кормовому, удостоверились, что на каждой серебряной пластине тускло светится огонек.

– Дымы из труб на тех, которые в броне!
– подал голос сигнальщик.

– Может быть, нас пока не заметили? Раскочегарить топки им по любому надо, иначе маневра не будет.

– Буксирные пароходофрегаты поворачивают на зюйд... нет, на зюйд-ост. Похоже, что все же заметили. И парусники тоже.

– В бейдевинд им трудненько будет держать строй фронта.

– Все верно, Михаил Григорьевич, но рассчитывать на их ошибки в маневрировании не имею права-с.

С каждой минутой картина построения вражеской эскадры становилась все более очевидной. Броненосцы очень неторопливо выходили на позиции для обстрела. Все прочие корабли не без греха выстраивались фронтом. На левый фланг поспешал 'Магеллан', центр занял 'Дарьен', а на правый выходил 'Ль'Альбатрос'.

– Михаил Григорьевич, когда выйдем на дистанцию, прикажите картечнику бить правофланговому по тому колесу, что слева. Если повезет разбить, то неприятеля сразу поведет влево, а нам того и надо. У них строй и так... не особо ровный. А уж если совсем счастье привалит, то и столкновение получится.

– Слушаюсь. Предлагаю с двадцати пяти кабельтовых начать пальбу гранатометами.

Командир сильно замедлился с ответом, но все же процедил:

– Нет, Михаил Григорьевич, из двух гранатометов не стоит. Хочу приберечь большие гранаты для броненосцев. Хотя, конечно, носовой пусть будет в готовности.

Плавучие батареи ужасающе медленно ворочали, становясь правым бортом к берегу.

– Они еще с полчаса будут становиться на позицию, - со спокойной уверенностью заметил второй помощник.